Фраера. Валерий Горшков

течения, с одним-единственным целым стеклом в передней переборке палубной надстройки.

      Если не считать вывалившихся через пролом в корпусе и позеленевших от старости трех деревянных и одного металлического ящиков, я не нашел ничего интересного.

      Когда я легонько пнул один из них – он рассыпался, выпустив в воду стремительно унесенное течением облачко черной мути. Чем бы ни было его содержимое, за годы пребывания в воде оно превратилось в прах, слизанный Невой при малейшем прикосновении.

      Повторив такую же процедуру с оставшимися двумя деревянными ящиками и проводив взглядом очень похожий на «дымовую завесу» спрута туман, я наконец добрался до железного сундука.

      Он был еще достаточно крепким и не хотел открываться, поэтому я свистнул Хаммера с инструментом.

      – Серега, подойди ко мне. Посмотрим, что здесь такое…

      – В чем дело, Микульчик? – раздался в наушниках голос кэпа. – «Волго-Балт» должен уйти через тридцать минут, иначе я вам устрою вместо увольнения шесть часов политзанятий. Будете наизусть учить бессмертное творение генсека «Малая земля», а не девчонок тискать по квартирам.

      – Здесь очень интересный металлический ящик, он вывалился из трещины в буксире, – объяснил я причину задержки. – Мы всколупнем крышку и посмотрим, что внутри. Это не займет больше минуты.

      Хаммер протянул мне какую-то хреновину, и я, опустившись на колени, принялся выламывать замки.

      – Что за ящик? – настороженно спросил Дмитрич. – Смотрите, не наломайте дров, экспериментаторы хреновы!

      – Просто ящик, что-то вроде сундука, – ответил Павлов, внимательно наблюдая за моими манипуляциями.

      Один замок уже капитулировал, и я усердно ковырялся во втором. Наконец поддался и он.

      Я вогнал под крышку короткую стек-монтировку и, используя ее как рычаг, навалился сверху.

      Посопротивлявшись для приличия пару секунд, крышка дрогнула, с нее поднялось облачко песка, а потом одна за другой не выдержали и обломились ржавые петли.

      Я взялся руками за один край, Хаммер – за второй, и мы приподняли крышку сундука на несколько сантиметров…

      А потом так и остались стоять как вкопанные, непонимающе разглядывая содержимое ящика из-под патронов. Я ожидал обнаружить именно боеприпасы, сохранившиеся еще со времен войны, так как пару раз за время службы мы уже вылавливали в Неве утонувшие полвека назад и несдетонировавшие авиационные бомбы. Но то, что предстало перед нами сейчас, не укладывалось ни в какие рамки!

      Я с трудом сглотнул слюну и прохрипел:

      – Ну?.. Крыша не едет?

      Хаммер промычал что-то нечленораздельное, а потом медленно приложил одетую в резиновую перчатку руку с поднятым указательным пальцем к тому месту, где у человека, не облаченного в шлем-«трехболтовку», должен был находиться рот. Потом покачал головой: «Молчи, идиот» – и ткнул пальцем вверх, где переваливался с волны на волну наш рейдовый водолазный катер.

      Я все понял, кивнул в ответ.

      Мы