Гость волшебного мира. Книга первая. Незнакомец. Владимир Серышев

какое – но, так металлически звонко, что оно на миг перебило и треск, и рёв, и дикий топот.

      На мгновение его голос взвился над кронами и рекой, и лишь его и было слышно.

      А затем вновь вернулись все прежние звуки: рычание, громовая дрожь земли.

      Но, солдаты и полицаи, словно забыв про медведя, рывком повернули головы к Фарбаутру. В глазах у всех разом застыло недоумение, растерянность и страх.

      Младший офицер хотел сказать что-то, но запнулся. Бородач сильнее скомкал ворот беглеца в кулаке.

      Фарбаутр же, ни на кого из них не глядя, сделал шаг вперёд, другой, ещё. И плавно, медленно, как барс, двинулся навстречу мчащемуся меж деревьев, медведю.

      Мускулистый зверь-гигант взревел сильнее прежнего, и казалось, даже усилил свой тяжёлый, грохочущий бег.

      Фарбаутр аккуратно шёл к нему, распрямляя и без того идеально ровную спину. Бесстрастное выражение лица его оставалось неизменным, лишь губы сомкнулись плотнее.

      Витя ждал, что он сейчас вынет пистолет на ходу, но Фарбаутр не сделал ни малейшего движения опущенными руками.

      Правая по прежнему сжимала металлическую палку-жезл.

      Медвежья громада летела страшными прыжками во всю мощь. И это плотное, непробиваемое, косматое чудовище гнало впереди себя такую же внушительную, чёрную тень.

      Фарбаутр, мягко пройдя метр-другой, остановился. В упор глядя на рычащего, скачками несущегося к нему медведя, он столь же плавно, развернулся к нему боком. Пружинисто сбалансировав ногами, укрепился в твёрдой стойке – прямой, как штырь, против груды перекатывающихся на бегу, округлых, чугунных шаров под толстой шкурой.

      За сто метров до медведя Фарбаутр вскинул, вытянул негнущуюся руку – ровную, с металлическим жезлом. Короткая, чёрная палка, чью рукоять сжимали пальцы в чёрной перчатке, была направлена на зверя, как указка. И Витя разглядел на ней едва заметную кнопку.

      Фарбаутр надавил на неё, рука чуть дрогнула, раздался сухой треск электрического разряда. И из жезла – как из дула, вырвался длинный, искривлённый-изломанный луч молнии.

      Пылающий, ослепительно-яркий, он метнулся струной и вонзился медведю прямо в лоб.

      Витя вжался в землю от сумасшедшего, адского рёва, взвившегося до небес на наивысшей ноте бешенства и боли.

      Медведь затряс огромной головой на бегу. Но, Фарбаутр продолжал давить кнопку, и неразрывная нить молнии зависла меж ним и истошно ревущим исполином.

      Свет ломкого луча сменился на синий. Его пульсирующая линия корёжилась сотнями острых углов и осыпалась гроздьями искр. И в этих отблесках сверкал голубоватыми оттенками шеврон Фарбаутра на рукаве – «Чёрное солнце», будто мерцал сам по себе, своими собственными молниями-лучами.

      Медведь рвался дальше вперёд и утробно дико выл. Поток электрозаряда гвоздём, копьём, пикой, жалом сверлил его – и зверь не понимал, что происходит.

      Он с мучительным рёвом бежал на Фарбаутра и наотмашь из стороны в сторону тяжко мотал головой. Но острая молния упорно прожигала ему лоб, что медведь ни делал.

      Фарбаутр