Золото Уды. Поиски пропавших сокровищ. Владимир Николаевич Положенцев

Ладно, не расскажу. А вы, молодой человек, оказывается, великолепный диагност, хоть и начинающий. Сходу всё установили. Удивлен.

      Девушка исподлобья взглянула на Феликса, мол, с тобой мы еще поговорим. Она в очередной раз поцеловала профессора и его лицо окончательно обмякло, стало добрым, как у Деда Мороза.

      Сдавать зачет на скифской культуре девушке не пришлось. Профессор взял ее зачетку, пожевал губами, поставил на против своего предмета подпись. Захлопнул книжицу, протянул ее Софье:

      – Только из уважения к дяде.

      – Вы просто душечка, Захар Захарович.– Племянница олигарха захлопала в ладоши, снова собиралась его поцеловать, но он отстранился.

      – Будет, побережем эмоции для экспедиции.

      – Звучит обнадеживающе, ха-ха. Ну я пойду? Ты тоже? – спросила она Феликса.

      Профессор быстро переписал паспорт Бабочкина и отпустил обоих молодых людей. В прихожей старуха проворчала из приоткрытой в ее комнату двери:

      – Приходят, только всякую заразу разносят.

      На улице Софья предложила зайти в ближайшую кафешку позавтракать. Феликс втянул голову в плечи. Предложение было заманчивым, но у него было денег только на дорогу, надеялся получить к вечеру наличные в выездной лаборатории. На его лице появилась такая кислая гримаса, что девушка опять расхохоталась. Она делала это так искренне и заразительно, что Феликса пробивало словно электричеством. Виноградные ее глаза застряли в самом сердце, забродили, вбрасывая в кровь головокружительный алкоголь. Такой «пьяной» девушки он никогда не встречал. Да, ее хотелось съесть как пирожное с ромом, но не сразу, а доставив себе наслаждение предвкушением. К тому же, как видно, характер София Федоровна имела своенравный и так просто съесть себя никому не даст.

      – Ну, чего напрягся? – Цветкова по-приятельски подтолкнула Феликса в бок.– Денег нет? Ну да, если б они у тебя были, вряд ли бы ты потащился в Сибирь, раскапывать пещеры. Я угощаю, пойдем. Расслабься, потом отдашь, если сможешь.

      Она взяла Бабочкина под руку, потянула на противоположную сторону улицы, где в бывшей зеркальной мастерской находилось небольшое кафе, увитое с фасада хмелем и плющом. Заведение уже работало, на веранде сидели посетители.

      – Я не только из-за денег согласился ехать, – сказал Бабочкин, когда сели в углу веранды под сочным плющом.– Мне интересно узнать…

      – Про золото Колчака?

      – Ну да. Не отправленная телеграмма адмирала, которая… которую я случайно увидел, возможно поможет найти карту в пещере. А потом…

      – Суп с котом. Можешь поставить крест на своих золотых фантазиях.

      – Почему?

      – А потому что телеграмма ненастоящая. Это я ее сочинила, а потом попросила дядю передать ее Завирухину.

      Феликс на это хотел что-то ответить, но слова застряли в горле, он закашлялся. Цветкова постучала его по спине:

      – Ну-ну, ты мне еще живой пригодишься.

      – Зачем? – наконец спросил Бабочкин, вытирая набежавшие от кашля