Золото Уды. Поиски пропавших сокровищ. Владимир Николаевич Положенцев

старухами. А еще, я позвоню Завирухину и скажу ему, чтобы он тебя не брал в экспедицию, иначе мой дядя её отменит.

      – Стерва.

      – Да, я такая.

      – Не отменит. Деньги уже в институте.

      – Так ты едешь?

      Вздохнув, Бабочкин набрал на мобильном своего приятеля Петю Одинцова, который ему и предложил вместе поработать в выездной медицинской лаборатории. Петя был очень недоволен тем, что Феликс отказался ехать на Преображенку, кричал, что он отправлял заявку на них обоих в Департамент здравоохранения и их теперь ждут именно вместе и с какими глазами он теперь заявится.

      Разговор через динамик в телефоне слышала Софья. Она взяла мобильник из рук Бабочкина, спокойно сказала: «Не ори, Петя, сейчас приедем».

      Со своего телефона, через приложение, она вызвала такси. Всё это Феликс наблюдал с полуоткрытым ртом. Сев в машину, он все еще не верил в то, что происходит. На такси он забыл когда и ездил. А Цветкова опустила голову ему на плечо и задремала. Она покалывала его щеки кучеряшками каштановых волос, посапывала так по-детски, так непосредственно, что Феликсу захотелось ее поцеловать. Что он и сделал, прикоснувшись губами, к ее шелковому, пахнущему персиком, лбу.

      До вечера они вместе работали в выездной лаборатории. Петя Одинцов только крутил головой и цокал языком: «Надо же какую ты себе деваху рукастую отхватил, Махаон, везет же дуракам». В мединституте Бабочкина за яркую внешность и в честь мифологического греческого врача, сына Аполлона, прозвали Махаоном.

      Зоркий сокол

      В кабинет Бориса Аркадьевича постучали, потом в дверь пролезла почти лысая голова его помощника Виктора Евстафьевича Голубя.

      – Можно?

      – Просил же, Витя, без церемоний.

      Голубь ухмыльнулся. Его шеф, а в прошлом коллега по математической кафедре в Бауманке, только на словах не любил «церемоний». А стоило только Голубю по старой дружбе позволить себе что-нибудь простецкое – Березуцкий сразу ставил его на место- «ты, Витя, не забывай кто я, а кто ты. Я эту империю создал, без меня ты никто». Причем говорил это Борис Аркадьевич в глаза резко, не зло, с улыбкой, но у Голубя начинали дрожать коленки. А потом снова – «без церемоний».

      – Вы просили подготовить справку по адмиралу Колчаку, его окружению и все что есть по золотому запасу царской России. Вот.

      Голубь протянул шефу красную кожаную папку с большим двуглавым орлом, какие обычно используются в кремлевской администрации. Взяв папку, Березуцкий положил ее на стол, открывать не стал.

      – Мне сейчас особо некогда бумажки просматривать, изложи, пожалуйста, мне суть.

      Борис Аркадьевич не любил работать с текстами на компьютере, предпочитал как раньше, по старинке, читать их в бумажном виде. Он вообще не доверял компьютерной технике, которая то зависала, а то и вовсе ломалась в самый неподходящий момент. К тому же, как не уверяли его специалисты в надежной защите компьютерных сетей его фирмы, он считал, что нет такой техники, которую нельзя