подруг не может быть других друзей. Все свое время они будут посвящать друг другу, и все самые горячие секреты рассказывать только друг другу. Вот о такой подруге Даниель мечтала всю свою дошкольную жизнь. В детский сад она не ходила, во дворе ей было играть не с кем. Братья всегда и во всем ее отделяли только потому что она девочка. И однажды Даниель еще в самом раннем детстве дала себе зарок, что покажет своим братьям, что хоть она девчонка, но добьется большего успеха чем они. Когда она пойдет в школу, то обязательно будет учиться лучше всех в семье. Она непременно станет такой умной, что всем им однажды станет стыдно за то что они ее отделяли. И конечно же, у нее будет лучшая подруга. Так представляла Даниель в своих фантазиях продиктованные ее детскими обидами. Она могла часами лежать и думать как она несчастна, и как ее все бросили, и никто не любит. Она сжималась в комок и, глядя в стену, думала о том, что все вокруг очень злые и никогда не смогут понять ее добрую душу, которой так нужна любовь. А порой она могла часами лежать на кровати не думая ни о чем, но все ее тело превращалось в комок ожидания. Обычно если она так лежит, то к ней обязательно подходила мама, тетя или Вася. Они гладили ее по голове и спрашивали не больна ли она? Все ли у нее хорошо? Даниель слабо моргала и едва слышным голосом отвечала, что все у нее хорошо. «Может быть тебе что-то принести?» – спрашивала ее мама. Даниель мотала головой. «Тебя Дима обидел?» – спрашивал ее Вася. Даниель снова молчала и умирающим тоном отвечала, что все в порядке. Вокруг этой маленькой девочки все крутились и ютились как заводные. Даже Диме невольно приходилось подстраиваться ее капризам. Но Даниель все равно была убеждена, что ее никто не любит, и что у всех есть все, а у нее никого нет. Жалость к себе стала ее привычным состоянием едва ей исполнилось четыре года. И даже если бы все вокруг вдруг стали уделять в два раза больше внимания и у нее появилась ее желанная подруга, Даниель бы ощутила себя куда несчастнее. Ведь тогда она не смогла бы себя пожалеть. А это ей стало необходимо как воздух.
Когда Даниель стала чуть подрастать, то уже все в доме привыкли к тому, что она может часами лежать на кровати, отвернувшись к стенке и никому не отвечать на вопросы. Всем стало понятно, что на самом деле Даниель здорова и все с ней в порядке. И это только очередная манипуляция, которой никто не хотел поддаваться. Никто ведь не любит, когда им манипулирует, даже если это делает такая хорошенькая девочка как Даниель. Поэтому этот трюк потерял свою значимость. Она лежала и лежала, и даже порой нарочно громко хлюпала носом, словно потихоря плачет. Но уже никто к ней не подходил. И тогда вместо того чтобы действительно расплакаться и предаться саможалости, Даниель вставала с постели и переставала притворяться обиженной. Она становилась на самом деле обиженной и злой. Почему к ней никто не подошёл? Всем на нее плевать, а значит и ей будет на всех плевать. Никому до нее
