Сказки для живых и мертвых. Елена Алексеевна Волохова

раскинул руки в стороны, слова заклинания резанули уши пленника. Змеи бросились на Кегана, острые зубы впивались в тело, отрывая куски от его плоти. Из заткнутой омелой глотки рвались крики боли.

      Немхед упал на колени, слезы разбивались об окровавленный камень. Пути к спасению для него больше не было.

      Глава 7

      Трещат поленья в очаге. Бурлит похлебка в котелке. Взвивается дым в отдушину на потолке. Старая Ула бросает в котел разные травы. Знатный будет ужин.

      – Бабушка, я сердцем чую – в беде мой Немхед, – говорит Элейн. – Молчит он о том, где пропадал. А я вижу, как сводит иногда его тело от боли. И лицо у него бледное, как после долгой лихорадки. Не зовет он меня больше для своего странного ритуала. Он говорил, что ритуал нужен для прославления его родовых духов. Каждое полнолуние проводил его. Теперь каждую седмицу жертву приносит. А потом возвращается еще более изможденный.

      Жужжит прялка, вторит ей треск поленьев. Бежит сквозь девичьи пальцы легкая льняная нить. Будет Элейн новое платье, будет Уле новая шаль, а Немхеду новая рубаха.

      – А еще эти жуткие змеи. Раньше я думала, это просто татуировка. А теперь я вижу их движение даже под одеждой и слышу их шипение, когда обнимаю его. И Кеган пропал… Может, испугался, что ославлю его перед деревней, раз напал на меня. А может…

      Слушает старуха внучку, не знает, чем помочь.

      – Бабушка, дед же змей заклинать умел. Как он это делал?

      – А пел он им, внученька.

      – Что именно?

      Поет старая Ула песню древнюю, почти позабытую. Слушает Элейн, запоминает. Спела бабка, достала из сундука белый сверток, протягивает внучке.

      – Это веретено твой отец для матери выковал.

      – Оно же железное, как прясть-то на нем?

      – Так оно ведь не для простой пряжи-то.

      ***

      Не желали больше змеи питаться кровью и плотью животных. Слизывали жертвенную кровь с тела Немхета, рвали мясо барана, а сами давились, кусали колдуна, требовали большего. Испробовав человеческого мяса, желали его все больше и больше.

      Ритуал больше не помогал Немхеду. После каждого жертвоприношения змеи бесновались на его груди, запускали клыки в его плоть и душу. Еле хватало сил усмирить их. Находиться рядом с Элейн стало настоящей пыткой. Чувствовали змеи ведьмину кровь и силу и требовали ее на жертвенный алтарь.

      «В ночь Самайна ты начал с ней ритуал, сын мой, да не закончил, – говорил голос матери. – Змеи знают, что она им предназначена. Если не закончишь ритуал и не принесешь в жертву ведьму, змеи тебя съедят».

      – Значит, пусть едят.

      Ведет Немхед барана в пещеру. Если змеи не примут жертву, готов он к смерти. Ослаб он, не чувствует, что за ним по пятам следует его Элейн.

      Глава 8

      Тьма пещеры непроглядна, как самая темная ночь года. Выставив ладони вперед, Элейн шла наощупь туда, где еле трепыхался неясный свет.

      Древний сидх, место священного поклонения, давно был