Когда проснётся ангел. Наталья Викторовна Паршина

что я – посторонний человек, но бывает, что с посторонним поделиться легче, чем с близким, – не отступала Настя.

      Игорь угрюмо молчал, глядя в тёмный экран выключенного телевизора. За то время, что он провёл в госпитале, Настя стала для него очень дорогим человеком. Ему хотелось поговорить о пережитом не с кем-нибудь, а именно с ней, но сваливать на неё свою боль, он не мог. С самого детства он варился в котле собственных переживаний, не позволяя никому жалеть себя.

      Настя заглянула ему в глаза и сказала:

      –Ну, хорошо, не буду настаивать, но если передумаешь, то я всегда рада выслушать тебя.

      Она встала и собиралась выйти, но он остановил её:

      –Что бы понять то, что сегодня произошло, нужно начать издалека. Боюсь, я тебя утомлю.

      Настя села на стул и произнесла:

      –Времени у нас до утра. Можешь не спешить, если не успеешь рассказать сегодня, то продолжим завтра вечером после моей смены.

      Игорь был благодарен этой хрупкой, очень отзывчивой докторше, благодаря которой, он постепенно возвращался назад в мирную жизнь, в ту жизнь, о которой он почти забыл. Он рассказал ей всё с самого начала, как и обещал.

      Он был старшим из двух братьев-близнецов, родившихся в семье академика. В их клане быть академиком считалось само собой разумеющимся. Светилами науки были дедушки и прадедушки. Бабушки тоже не отставали, одна из них была признанной художницей, другая – известным поэтом, писательницей. Мать Игоря Олимпиада Аркадьевна, будучи дочкой и внучкой знаменитых людей, сама не отличалась тягой к наукам или искусству. Очень рано она поняла, что все её желания исполняются быстрее, чем она успевала их озвучить. Учителя, щедро одариваемые родителями, закрывали глаза на её беспросветную лень. Зато она знала толк в нарядах, в изобилии привозимых отцом из частых заграничных командировок. Отец просто души не чаял в ненаглядной Липоньке, (так ласково он называл свою дочурку Олимпиаду). И тот, кто хотел угодить имевшему большой вес в науке академику, выбирая самый короткий путь к его расположению, распевал хвалебные оды в честь его любимицы дочки. Одноклассницы тоже заискивали перед Олимпиадой, особо усердным из них иногда перепадали заграничные сувениры, большая редкость по тем временам, или наряд с барского плеча.

      Олимпиада поняла, что она особенная от рождения и что все вокруг не смеют глаза поднять на её сиятельную персону. Так и выросла она, занятая лишь нарядами, да причёсками. Она позволяла себе вести приятельские беседы только с равными по статусу, тех же, кто был ниже по положению, даже презрительным взглядом не одаривала.

      Для полного своего душевного спокойствия отец Липоньки устроил и её будущее, выдав замуж за без пяти минут академика, своего соратника по науке Рюрика Роззмана. Тот был старше своей невесты на добрых полтора десятка лет и обожал её безмерно.

      Олимпиада была единственным ребёнком академика Гражинского, поэтому, чтобы их род не прерывался, он попросил дочь дать его фамилию её второму сыну.

      Радости отца Олимпиады не было предела, когда