Всего лишь тень. Карин Жибель

Кароль. – Но все хорошо, что хорошо кончается. Просто скверная встреча, ничего серьезного. А теперь все позади.

      – Не знаю. Может, он по-прежнему рядом. И опять следит за мной.

      – Ты его сегодня снова видела? – встревоженно спросила Кароль.

      – Нет, но… Говорю же, не знаю. Просто ощущение.

      – Это у тебя последствие шока, – объяснила Кароль.

      И твои проснувшиеся параноидальные наклонности, добавила она, не шевельнув губами.

      – С глубоким испугом всегда так: нужно время, чтобы оправиться. Он прилипчивый. Теперь все будет нормально, – пообещала она с улыбкой.

      А раз Хлоя продолжала молчать, подруга подбавила убедительности:

      – Ты ведь мне веришь, правда? Это же моя профессия… Бороться со страхами – моя профессия!

      Хлоя улыбнулась. Забавное определение профессии медсестры.

      – Завтра ты и думать про это забудешь. А в следующий раз бери с собой своего телохранителя!

      – Ты права.

      – Главное, что тот тип не пытался тебя ранить… Ну же, твоя пицца совсем остынет! Не знаю, как у тебя получается все время есть пиццу и не набирать ни грамма!

      Какая разница, пицца или что другое… Впечатление, что жуешь кактус.

      Завтра ты и думать про это забудешь.

      А почему тогда у меня такое чувство, будто это только начало?

* * *

      Девять вечера. Наконец-то Хлоя припарковала машину на улице Мулен.

      Она хотела пригласить Бертрана на ужин, но сейчас уже слишком поздно, чтобы становиться к плите. Говорят, в жизни нужно знать, чего ты хочешь. А может, главное – знать, что ты можешь…

      Принести жизнь в жертву на алтарь успеха. Особенно когда ты женщина. Убедить в своей компетентности, способностях, целеустремленности или же умении держать язык за зубами.

      Доказывать все это постоянно, каждый день начиная заново. Ни разу не ослабив бдительность.

      Прежде чем подняться по нескольким ступенькам на крыльцо с ощущением, будто она карабкается на гору Ванту[1] в особенно ветреный день, Хлоя забрала из ящика почту.

      Наконец-то дома… Кокетливое здание пятидесятых годов, окруженное заросшим высокими деревьями садом. Богатое владение, и она единственный арендатор.

      Именно для этого и нужны сверхурочные; не ходить кругами по жалкой квартирке в каком-нибудь вонючем пригороде. Вот только Хлоя проводит больше времени в офисе, чем в своем красивом доме. Но она давно уже изгнала эти крамольные мысли из головы.

      В прихожей она бросила почту на мраморную скамеечку, стоящую в тени великолепного японского бонсая. Пошла прямиком в спальню, чтобы оставить там одежду.

      В одном белье она растянулась на диване в гостиной и набрала номер Бертрана. Когда он снял трубку, лицо Хлои расслабилось и оживилось. Ничто так не действует на нее, как его голос. Мягкий, но низкий, чувственный, как чуть настойчивая ласка.

      – Привет, милый.

      – А я уж думал, Старик тебя похитил!

      – У нас была важная встреча в четыре и, как всегда, затянулась до бесконечности. Дедуля решил, что это надо отпраздновать! Всем шампанского!

      – Ты,

1

Гора на юге Франции, в Провансе.