Битвы по средам. Гэри Шмидт

Мы верим в свободу! – продолжала сестра. – Мы хотим помогать друг другу, делиться всем, что имеем. Мы изменим мир.

      – Дети цветов, – проговорил отец, внезапно открыв глаза, – это хиппи, которые живут с кем попало, ходят в драных джинсах, обвешанные всякими бисерными фенечками, и никогда не меняют носки.

      – Сегодня пятьдесят тысяч детей цветов митинговали против войны у стен Пентагона. Все они считают, что ты не прав.

      – К счастью, правота не определяется арифметикой.

      – Но президент Джонсон тоже не истина в последней инстанции.

      – Благодарю, мисс Аналитик, растолковала политическую ситуацию, – издевательски сказал отец. – А теперь изволь проанализировать вот что: человек, с которым ты сейчас беседуешь, выдвинут в текущем, тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году на звание «Бизнесмен года». Это большая честь, и человек стремился к этой чести всю сознательную жизнь. Кроме того, это позволит ему получать более выгодные и крупные заказы. Так вот: такую честь не окажут человеку, чья дочь причисляет себя к детям цветов. Поэтому пойди умойся.

      Наступила ещё одна бесконечно долгая пауза. Весь мир затаил дыхание. Казалось, ещё немного – и мир потеряет сознание от недостатка кислорода.

      Потом сестра встала, резко отодвинув стул, и ушла к себе наверх. Вернулась она уже без цветка, только с недостёртым жёлтым пятном на щеке.

      – Передай-ка мне миску с бобами, – сказал отец.

      Ближе к ночи сестра открыла дверь в мою комнату и остановилась на пороге.

      – Спасибочки за поддержку, Холлинг, – сказала она с намёком.

      – Зачем тебя поддерживать-то? Чтоб цвела и пахла?

      – Чтобы я поверила в себя. И поверила, что я – часть высокого и прекрасного дела.

      – Тогда не разрисовывай себе щёки жёлтыми цветуёчками. Глупо выглядишь.

      – Да? А ты и без цветуёчков глупо выглядишь, и рисовать ничего не надо.

      – Говоришь, за поддержкой пришла?

      – Только представь, Холлинг! Около Пентагона собралось пятьдесят тысяч человек! Пятьдесят тысяч! Происходит что-то важное, прямо сейчас, у нас на глазах! И это только начало. Может, тебе пора повзрослеть? Глядишь, и человеком станешь.

      – Каким? Хиппарём?

      – Таким, который осознаёт себя личностью. Станешь настоящим Холлингом Вудвудом.

      – А я, по-твоему, кто?

      – Ты-то? Наследничек. Ты тот, кто должен унаследовать компанию «Вудвуд и партнёры». Никакой самостоятельной ценности не представляешь.

      – Какая разница, унаследую – не унаследую? Я всё равно Холлинг Вудвуд.

      – Да, ты Холлинг Вудвуд. Но тебе и это по барабану. Почему ты позволяешь ему собой помыкать? Почему никогда не поспоришь, не возмутишься?

      – Зато ты споришь, возмущаешься. А толку чуть.

      Сестра невольно потёрла щёку.

      – Вот-вот! Его не переспоришь, – добавил я.

      – А я буду спорить! И ты спорь. Пусть знает, что не ему решать, кто ты есть и кем станешь.

      – Но цветок ты стёрла, ага? Выходит, открыла рот и – закрыла. Спорить бесполезно.

      – Очень полезно! Для меня самой, –