Господин Мани. Авраам Иегошуа

мне сейчас не поможет…

      – Я бы, мама, только ты не сердись, обошлась бы без субботнего ужина в столовой…

      – Неважно. Что-то же есть в холодильнике. Мне хватит, я совсем не голодная, честное слово.

      – Ну если тебе так хочется есть и ты должна пойти, – иди. Я остаюсь здесь. Я искренне сожалею, но у меня не хватит терпения сидеть целый вечер в столовой и всем улыбаться… А потом еще новогодний бал… Все делают вид, что веселятся напропалую. И танцевать я не собираюсь – ему это может повредить…

      – Ну хорошо, хорошо. Ты сходи. Раз надо… Иди, иди…

      – Иди…

      – Иди. Я уже жалею, что приперлась сюда вместо того, чтобы ехать прямо домой, то есть в Тель-Авив…

      – Потому что я ехала не в киббуц, а домой, к тебе, мама, так хотелось поделиться…

      – Никакой мистики… Не будь такой…

      – Ну хорошо, может, немного и мистично… Может, ты как раз права, и это именно то слово: мистично… Что с того? Что плохого в мистике? Если человек, предположим, открывает дверь чужого дома и видит нечто такое, что приводит его в ужас, и у него перехватывает дыхание. Да, мама, дыхание перехватывает. Но мистичное, мама, не в том, что ужасает, уж если что-то ужасает, то оно должно быть реальным… Мистичность только в самой встрече, которая кажется случайной, но на самом деле совсем не случайна. Именно это и произошло со мной в Иерусалиме, хотя я знаю – ты мне, конечно, не поверишь…

      – Потому что не поверишь… Тебя всю жизнь учили не верить в мистику, и ты уж, конечно, не поверишь, скажешь, что все это моя фантазия…

      – Нет, в двух словах невозможно. В двух словах, мама, никак не расскажешь…

      – Потому что, если в двух словах, то это и вправду будет выглядеть как фантазия…

      – Знаешь что, мама? На самом деле все это неважно… Не стоит, чепуха… Иди ужинай, а я пока приму душ… Вся эта история не стоит выеденного яйца. И рассказывать тут нечего, я передумала… Только, пожалуйста, узнай, кто завтра едет с утра пораньше в сторону Тель-Авива и есть ли место в машине…

      – Да, я действительно ничего тебе еще не рассказала, но мне заранее известна твоя реакция…

      – Извини…

      – Хорошо, извини меня, мама…

      – Я же уже извинилась…

      – Нет, по-моему, тебе сейчас совсем не до моих историй…

      – Ты уверена?

      – А как же субботний ужин в столовой, который ты никогда не пропускаешь? Может, лучше все-таки сходишь?

      – Ты уверена?

      – Ну что ж, если ты так решила, то и вовсе забудь про это. Давай сядем тут тихонько, плотнее задернем шторы, чтобы ни капельки света не просочилось наружу, и позволь мне, пожалуйста, раз в жизни запереть дверь на ключ… Где он?

      – Ну, пожалуйста, мама, только сегодня, отгородимся от внешнего мира, чтобы никто вообще не знал, что мы тут, чтобы не заходили и не мешали… А если еще поставим чайник… Так где же ключ?

      – Нет, потом, потом, мама… Я слишком разгорячилась: скорей, скорей рассказать – мне нельзя сейчас в душ… Потом, потом…