Таита. Лидия Чарская

откуда ты взяла?

      – А произносить имя Господа Бога твоего всуе – грех и ересь сугубая, – не унимается Капочка.

      – Mesdames, уймите же эту святошу – уже сердится Ольга.

      – Простую смертную, грешницу, святошей называть – троякий грех и ересь, – бубнит Малиновская, награждая Галкину уничтожающим взглядом.

      – Mesdames, держите меня, а то я, Бог знает, что с ней сделаю! Я не отвечаю за свой испанский темперамент! – внезапно разражается смехом донна Севилья.

      Вдруг Золотая рыбка ударяет себя ладонью по лбу.

      – Придумала! Придумала! Это не имя, а прозвище. И какое красивое! Какое подходящее! – звенит ее стеклянный голосок.

      – Ну? – срывается у всех одним общим звуком.

      – Мы станем называть ее «Тайной». Неправда ли, хорошо? – и красивые глазки девушки вспыхивают и загораются оживлением.

      – Лидочка, ты – богиня мудрости, ты – сама Афина Паллада! Дай я тебя поцелую за это!.. – и Муся Сокольская, Хризантема, с поцелуями бросается на грудь подруге.

      – «Тайна института». Это и красиво и… и… Удобно. Так и будем называть ее «Тайной», – продолжала развивать свое предложение Золотая рыбка, сама, очевидно, восхищаясь пришедшей ей на ум мыслью.

      – Великолепно! Очаровательно! – восклицает Хризантема.

      – Тайна! Это адски хорошо!

      – Лучше всяких испанских имен, пожалуй, – соглашается и донна Севилья.

      – А жаль, – смеется Маша Лихачева, – что не испанское имя мы дали Глаше. Лишим этим возможности нашу донну послать прошение испанскому королю разрешить принять на себя крещение нашей дочки.

      – Глупости говоришь, – вспыхивает и смеется Ольга.

      – А разве ты не думаешь постоянно об Альфонсе испанском? А? Сознайся. Послала бы ему прошение и подписала бы: «Русско-испанская подданная Донна Севилья Галкина». Не правда ли, хорошо звучит, mesdames?

      – Олечкино прошение не было бы принято, – смеются институтки.

      – Но почему? Она ведь приложила бы к нему гербовую марку со штемпелем, как следует…

      – Mesdames, мы уклоняемся от главной темы. Нравится придуманное прозвище или нет? – и Золотая рыбка обегает оживленным взглядом лица подруг.

      – Браво! Браво! Чудесно! Бесподобно! – звучат кругом голоса и сдержанные аплодисменты.

      Одна Капочка недовольна, качает головой и шепчет:

      – Тайна! Не христианское, а языческое что-то. Грех и ересь.

      – Сама-то ты ересь в квадрате, в кубе… – смеется Ольга Галкина.

      – Mesdames, вы спать не даете! Адски спать хочется, а вы тут тары-бары… – и неожиданно на пороге умывальной появляется комичная заспанная фигура Неты Козельской, «Спящей красавицы». Ее косы распустились, обычно большие глаза сузились от света, одна щека, отлежанная на подушке, вся в рубцах, пылает, другая нормально бела. – Это просто нелюбезно, mesdames, будить по ночам, – шипит она сердито, – адское свинство.

      Нету обступают подруги. Ей поясняют всю суть дела.

      Можно ли спать в такую ночь, когда у них появилась маленькая