Бетельгейзе. Часть 2. Номен Нескио

было назвать работой, это была безумная страсть, возникшая стремительно, буквально из ниоткуда, абсолютно неожиданно, застав её врасплох. И сопротивляться она была уже не в силах.

      – Сася, Сася! – она всё крепче прижималась своим телом к его лицу и кажется, уже плохо контролировала свои действия.

      Сделав несколько движений, она явно ощутила его внутри себя и с каждым движением молодое, упругое тело сотрясала сильная судорога, от чего она несознательно крепко сжимала своими ногами тело Рейнгхарда. От ритмичных движений тел вода из ванны стала выплёскиваться, заливая пол. А уже через несколько секунд разум Тай-Тикки помутился и из груди вырвался громкий стон. Женщину охватил невообразимый жар от чувств, которые ей не были известны до этого вечера, и она до такой силы сжала шею капитана, что Рейнгхард буквально захрипел от нехватки воздуха, но, кажется, что он совершенно не заметил этого или не обратил внимания.

      – Сася…, Сася…! Вот…, вот оно, вот оно счастье быть женщиной! Мой господин, мой господин, я сейчас сойду с ума!

      – Если бы так могло произойти, если бы ты только пожелал и смог забрать меня к себе, забрать меня с собой. Всё что мне нужно, это лишь немного еды и циновка, постелить на пол, чтобы только быть рядом с тобой, чтобы служить только тебе. Ты оценишь мою покорность, и я не доставлю тебе хоть сколько-нибудь хлопот. Мой добрый господин, если бы ты только знал, что значит моя жизнь, как я живу, чем же прогневала я небеса, а теперь, чтобы ни произошло и ты, вдруг отвергнешь меня, я больше туда не вернусь. Более ни одному мужчине я не позволю прикоснуться к себе, разве что, если только после того, как убью себя. Мой господин, Сася, мой господин, забери меня к себе. Спаси меня. Господи, смогу ли я хотя бы надеяться на это, разреши мне хотя бы говорить об этом, хотя бы подумать об этом, разреши мне немного побыть счастливой, мой добрый господин.

      Её глаза, словно две черные маслины были полны слёз, что крупными бусинами падали на волосы и лицо капитана, сдерживать которые, она была уже не в силах. Всё, что говорила Тай-Тикки, для Рейнгхарда слышалось лишь скоротечным набором звуков непонятного чужого языка.

      – Сася…, Сася, – не переставая, произносила она, и голос куда-то всё отдалялся и отдалялся, становился тише, обрастая продолжительным эхом.

      ***

      Ослепительный луч солнца ударил в глаза Рейнгхарда. Он отчётливо слышал привычный, каждому городскому человеку шум улицы большого города. Его слух улавливал движение машин, многочисленные шаги пешеходов, звонки трамваев, хлопанье дверей, голоса и смех людей, свистки регулировщиков и крики продавцов газет, рекламирующих свой товар кратким пересказом последних новостей. И вот среди всего этого, до него донёсся отчётливый голос человека, располагавшегося в непосредственной близости:

      – Скажи мне, дорогой Отто, ты считаешь, что она счастлива? – спросил Генрих Браумбергер, однокурсник Рейнгхарда и давний друг