Бетельгейзе. Часть 2. Номен Нескио

обратившись к ней, произнёс, давая понять, что ему известно то, что она сказала:

      – Да, да…, я тебя понимаю, Тай-Тикки…. Ты Тай-Тикки.

      Девушка закивала головой, и налив из низкого глиняного сосуда в пиалу какой-то напиток протянула его капитану всё так же не поднимая головы. Помедлив, он принял пиалу, слегка коснувшись её руки. Она опять взглянула на него.

      – М-м…, – произнесла она, плавно взмахивая вверх руками, показывая, что ему надо выпить налитый напиток.

      Рейнгхард втянул носом запах дымящейся жидкости и сделал несколько глотков. Это было что- то вроде чая, крепко настоянного на душистых травах. Она улыбнулась, приняв обратно посуду, и тут же опустила глаза, кивнув в ответ головой и отведя руку, указала ему на кресло, рядом с которым располагалась и она, приглашая присесть. Он, было, двинулся к креслу, но вдруг замер на полушаге и отрицательно замотал головой, при этом очертив в воздухе полукруг как знак отказа предложения девушки. Испуг появился в её глазах.

      Она быстро зашептала:

      – Но почему, господин? Почему? Я вам не нравлюсь? Я умею доставить удовольствие мужчине. Прошу вас! Вы, несомненно, должны верить мне, мой добрый господин.

      Рейнгхард продолжал стоять, не двигаясь с места, абсолютно не понимая, о чём говорит эта маленькая японка, не сводя глаз с её лица, на котором мгновенно изобразился ужас, очевидно, из-за его отказа. Он развернулся и зашёл за ширму, чтобы снять с себя форму. И тут же опять услышал звук колокольчика. Оглянувшись, капитан увидел маленькую ручку японки, протягивающую ему сложенный халат. Сняв форму, Рейнгхард осмотрел себя и решил, что халат пригодился бы ему сейчас в самый раз. Стоя в подштанниках и нательной рубахе, он был несколько недоволен своим внешним видом, тем более что во флигеле была женщина. Дым от горящих свечей какими-то чудесными облаками обволакивал сознание Рейнгхарда, кратковременно унося его из действительности. Меняя одежду, он иногда замирал, впадая в необъяснимое состояние ступора. Сознание уже не являло ему поход лодки, разговор с атташе и дипломатом, да и вообще все те многочисленные события с начала войны, представая каким-то чистым листом, как будто не было ничего в жизни тридцатидвухлетнего мужчины, ни войны, ни семьи, ни друзей. Не было восторга от морских побед и печали от смерти боевых товарищей. И даже образ Гитлера был где-то далеко, на уровне цивилизации племени Майя. Сейчас не было ничего, кроме звука колокольчиков на крыльце, ветра и всё тех же деревьев. И море, грохот накатывающихся на берег волн слышались ему необычайно громко. А ещё звук маленького колокольчика в руках Тай-Тикки. Ему показалось, что мир стал другим, тихим, спокойным, умиротворённым. До слуха капитана донеслось едва слышное пение. Женский голос как будто манил к себе. Он стоял не шевелясь, прикрыв глаза, задержав дыхание, боясь, что от любого его действия голос может прекратиться и совсем исчезнуть. Сознание, очертив