Варяг. Александр Мазин

ее рослый, немного огрузневший мужчина со шрамом на лбу, коротко стриженными волосами и лопатообразной бородой. На поясе у него красовался не нож, как у большинства здешних, а настоящий меч с самоцветом на оголовье. Золотая цепь на шее в полкило весом, золотые браслеты. Местная крутизна, одним словом. Остальные перед ним явно лебезили. В одном из этих, лебезящих, Серега опознал знакомого – Голомяту. Голомята тоже узнал Духарева, помахал рукой.

      Новая компания заняла целый стол, а через некоторое время от нее отделился парнишка, подошел к Духареву:

      – Слышь, чужак, тебя Горазд зовет.

      Серега вопросительно поглядел на Мыша, а тот в свою очередь – на Чифаню. Чифаня же пожал тощими плечами; мол, иди или не иди – дело твое.

      Духарев решил подойти. Хоть позвали его, мягко говоря, неуважительно, но Голомята обошелся с Духаревым по-человечески. Нехорошо после этого его хозяину отказывать.

      Сергей остановился в паре шагов от стола, который был явно побогаче, чем тот, за которым он сидел. И блюдами, и напитками.

      Горазд – густая борода, челка с проседью, плечи минимум на пятьдесят четвертый размер – повернулся к Духареву, но не поднялся, остался сидеть, упершись ладонями в широко расставленные колени. Шаровары у Горазда, похоже, были из натурального шелка, красные, того же цвета, что и камень в оголовье положенного на лавку меча. Золотая цепь грузно свисала с купцовой шеи. Мощная цепка – машину буксировать можно.

      – Сам откуда? – спросил купец.

      Голос – бас. Сочный, глубокий.

      – Издалека,– уклончиво ответил Духарев.

      Лицо у Горазда – жесткое, глаза темно-серые, цвета апрельской Невы. Серега мог их хорошо разглядеть, потому что посреди стола горела толстая белая свеча.

      Купец молчал, и тусовка его тоже. Духарев чувствовал: для Горазда он – вещь. Сейчас вещь оценят и либо купят, либо отпихнут пинком, как перестоялый гриб. И все же была в купце некая привлекательность. Харизма. Серега осознал, что ходить под началом такого сильного человека ему было бы лестно.

      – Что, побил тебя Скольдов оплечник? – произнес купец.

      Духарев счел за лучшее промолчать.

      – То-то,– удовлетворился его молчанием купец.– Служить ко мне пойдешь?

      – А что делать? – спросил Духарев.

      – Да все! – весело отвечал Горазд.– Что скажу – делать. Ты тута чужой, чего нам с тобой рядиться? Иди по-хорошему, зря обижать не стану. Не такой я хозяин! Хоть у кого спроси!

      – Да, да! – оживились его шестерки.– Горазд – хорош! Горазд – добрый хозяин! Горазд…

      – Без ряду не ходи! – пискнул появившийся сбоку Мыш.

      – Кыш, землеройка! – добродушно проговорил Горазд.

      – Не иди к нему в холопы, Серегей! – звонко крикнул Мыш.– Не иди!

      – Да я в холопы и не собираюсь! – Духарев даже удивился.– Разве он меня в холопы зовет?

      – А куда ж еще! – возмутился Мыш.– Служить без ряду – значит, в полные холопы! А-а-а! Да ты ж наших законов не разумеешь!

      – Ну-ка уберите этого пискуна,– распорядился Горазд.– Да надавайте