Трагедия в трех актах. Агата Кристи

моряка.

      – Чарльзу не нравится все это, – сказал сэр Бартоломью. – Я имею в виду смерть бедняги Баббингтона.

      Мистер Саттерсуэйт счел подобное выражение не вполне уместным. Вряд ли кому-то «понравилось» бы произошедшее. Он понял, что Стрейндж вкладывал в свои слова совсем иной смысл.

      – Да, случай весьма прискорбный, – осторожно заметил мистер Саттерсуэйт.

      – Действительно, все это довольно болезненно, – согласился сэр Бартоломью, не удержавшись от использования профессиональной терминологии.

      Картрайт остановился, прекратив хождение по комнате.

      – Толли, у тебя на глазах когда-нибудь вот так умирали люди?

      – Пожалуй, нет, – ответил сэр Бартоломью.

      Затем, поразмыслив несколько секунд, он добавил:

      – Я видел не так уж много смертей, как ты мог бы предположить. Пациенты невропатолога умирают нечасто. Врач старается как можно дольше продлевать им жизнь, чтобы выкачивать из них деньги. Я уверен, у Макдугала покойников было гораздо больше.

      В Лумауте Макдугал считался лучшим доктором, и именно его вызвала мисс Милрэй.

      – Макдугал не видел, как умер этот человек. Когда он прибыл, тот был уже мертв. Ему известно только то, что рассказали мы. По его словам, у Баббингтона, скорее всего, случился приступ, поскольку – по всей вероятности, в силу возраста – его здоровье оставляло желать лучшего. Меня такое объяснение не устраивает.

      – Наверняка оно не устраивает и его, – сказал сэр Бартоломью. – Но доктор ведь должен что-то сказать. Приступ – хорошее слово. Оно ничего не означает, но устраивает непрофессионалов. В конце концов, Баббингтон был пожилым человеком и в последнее время у него возникли проблемы со здоровьем. Об этом нам говорила его жена. Возможно, он страдал какой-нибудь болезнью и не подозревал об этом.

      – Это был типичный приступ, или как вы там его называете?

      – В каком смысле типичный?

      – Ну, приступ какой-то известной болезни?

      – Если б ты изучал медицину, – произнес назидательным тоном сэр Бартоломью, – то знал бы, что такое понятие, как «типичный случай», едва ли существует в реальности.

      – Что вы думаете по этому поводу, сэр Чарльз? – спросил мистер Саттерсуэйт.

      Картрайт сделал неопределенный жест рукой и ничего не ответил. Стрейндж усмехнулся.

      – Чарльз, по своему обыкновению, предполагает самое худшее, – сказал он.

      Погруженный в размышления сэр Чарльз слегка покачивал головой. Уже некоторое время мистеру Саттерсуэйту казалось, что он кого-то ему напоминает, но кого именно, понять не мог. И тут его осенило – ну, конечно же, Аристида Дюваля, главу секретной службы, распутывающего заговор в «Подземных проводах». При ходьбе сэр Чарльз слегка прихрамывал. Аристида Дюваля называли Хромым.

      Тем временем сэр Бартоломью продолжал свои попытки развеять смутные подозрения сэра Чарльза с помощью доводов, основанных на здравом смысле.

      – Так что же, по-твоему, произошло, Чарльз? Убийство? Кому нужно было убивать