Алые узоры. Надежда Орлова

месту будущей могилы. Котам всего мира пришлось бы сильно потрудиться в поисках! Алые линии поплыли перед глазами, я схватилась за стену, удерживаясь от обморока.

      – Энди! Почему сейчас?!? Убегай немедленно! Хоть ты, убирайся! Пока не слишком поздно!.. – Я рухнула на колени. Да так и замерла коленопреклоненная, протягивая руки к новоявленному смертнику.

      Парень бросился ко мне, бережно поднял, усадил на кровать. Гладил белесые щеки, держал похолодевшие ладони… Я смотрела в яркие глаза и орала в душе. Энди же шептал успокаивающие глупости, улыбался и уверял: «Все будет прекрасно, не бойся! Завтра мы уедем. Вместе».

      Сердце знает, – для многих «завтра» уже не наступит.

      – Энди, умоляю! – Произнесла я с надрывом. – Прошу, заклинаю, уезжай! Возвращайся завтра, через неделю, месяц, а лучше – никогда. Только беги отсюда, сейчас же!

      – Нет! – Вызов в голосе, решение не мальчика, но мужа. – Сегодня я улажу все с документами, утром мы вместе уедем. Лучше вас нет, и не будет. Вдвоем мы справимся с любым проклятьем! Верьте мне, леди!

      Поднялся и вышел, сверкнув белозубой улыбкой. Засов на двери проскрежетал похоронную литанию. Запер меня. Превратил клинику из номинальной тюрьмы в реальную. Смертоносную. Почувствовал, что сейчас я готова бежать сама?

      Ах, зачем не ушла раньше? За что???

      Поздно. Для всех. Без сил я повалилась на кровать и заплакала. Наволочка безнадежно испорчена уже с двух сторон… Хотя, вскоре здесь испортятся людские судьбы, кому какое дело до грязного белья?

      Бессонная ночь навалилась липким туманом забытья.

      Я открыла глаза и первым делом увидела алый закат. Словно кровь разлилась по небу из огромного разорванного горла. Колючие иголочки на коже. Что происходит? Ужас ударил по напряженным нервам: сегодня явится он. И Энди здесь!..

      В приступе паники я вскочила на ноги, дверь содрогнулась от грохота кулаков, а стены – от воплей. Толстые панели глушили ответы санитаров, но я разобрала напряженные нотки. Истории «Призрака» передавались из уст в уста, и буйство «немой» пациентки сочли дурным знаком.

      – Приведите Майера, а сами спасайтесь! Убирайтесь, пока живы!

      Снаружи загалдели, люди спорили – как реагировать на мое внезапное буйство. Кто-то подал идею звать врача, раздались торопливые шаги. Ободренная вниманием, я схватила стул и заколотила им об стены. Явился Энди и потребовал пустить его ко мне, остальные склонялись к смирительной рубашке и успокоительному.

      За двадцать лет я выяснила – любое лекарство не действует на проклятое тело дольше десятка ударов сердца. Эти мгновения могли решающим образом повлиять на ситуацию. Но мне было уже не остановиться.

      Дверь распахнулась, пропуская в палату дюжих санитаров. Я сопротивлялась изо всех сил. Отбиваться от цепких, привычных к такой работе рук не имело смысла. Осталась лишь слабая надежда убедить Майера в безумии и заставить уехать.

      «Буйнопомешанную» профессионально скрутили и перенесли в комнату, обитую