Счастливо, товарищ… Стихи, проза. Сергей Яснодум

жизнь – продолжение песни.

      И мы продолжаем искать продолженье.

      За это похвалят, но раньше – повесят?

      Январь-88.

      Провожая

      И трудно расстаться,

      и трудно расставить

      ушедшее

      ровно, по полкам и в ряд.

      И мечется,

      вдруг натыкаясь на ставни,

      уже изумленно-растерянный взгляд.

      Пускай говорят про идейную свежесть,

      что смена пришла или только в пути.

      А вновь раздаётся: «Простите, а где же…»

      И снова кого-то придётся простить.

      Я вычитал где-то, что слово летуче.

      И всё-таки

      я не сумею смолчать.

      Спасибо за ум и за честность —

      за лучшее,

      не позволяющее

      одичать.

      Март-88.

      * * * * *

      кроме того, что болит и болит

      твёрдое нечто, условно твоё

      очень хорошее, только вдали

      или невзрачно-большое житьё

      сольная партия требует сил

      руки убрали, да голос охрип

      брошен ли жребий, как ты попросил

      выпало так: сторона номер три

      не привыкать признаваться во всём

      пусто в копилке развития вширь

      определённо, ты будешь спасён

      лопнуло сердце, как мыльный пузырь

      Апрель-88.

      * * * * *

      Меня вынуждали выбрасывать белые флаги.

      Закушены не для того сотворённые губы.

      Я выбьюсь из общего ритма на стартовом шаге.

      А все барабанщики это, как раз, и не любят.

      Не звук ненавижу, но однообразие звука.

      Второму удару нисколько не буду послушен.

      И штраф назначают проросшие в палочки руки —

      публичный позор под огнём бесконечного туша.

      А чувство вины – утончённое правило плаца.

      Его приплюсую к признанию собственной дури.

      Содеяно зло, и не всем суждено оправдаться.

      Тогда я мечтаю родиться источником бури.

      Апрель-88.

      * * * * *

      Отчизна моя встрепенувшейся птицей

      расправила крылья на пламя заката.

      Перо над зеркальной водою кружится,

      пройдя по дырявому телу плаката.

      Любимая, где ж за тобою угнаться?

      В твоих пожеланьях – воинственный ветер,

      глубокая ночь и начало прострации,

      путь на звезду, что прохладен и светел.

      Ты плавно встаёшь и уносишь обиду.

      Ты резко встаёшь, не желая мириться.

      Ты напоминаешь рассерженным видом

      Отчизну мою, встрепенувшейся птицей…

      Июль, август-88.

      * * * * *

      Страна преломлённого света

      в предчувствии трудной зари.

      Как осиротевшие, где-то

      мерцающие фонари.

      Слуга пресловутой арены,

      хозяин убогой судьбы,

      кого же ласкали сирены,

      любезные лику Судьи?

      «Ах, если бы