На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2. Надежда Максимова

одежда и размер рюкзачков было единственным, что придавало собравшимся хоть какое-то сходство. В остальном же детишки отличались друг от друга, как Онегин с Ленским – помните, как сказано у Пушкина? «Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не так различны меж собой».

      Высокий красивый блондин с надменным лицом – я уже знал, что это Илья Юдин, – победитель математических олимпиад, активный участник школьных театральных постановок, и при этом рэкетир, систематически вымогавший деньги у одноклассников, стоял совершенно неподвижно и смотрел свысока.

      Илья Юдин

      12-летний Сережа Иванов, шустрый и востроносый, напротив ни секунды не мог провести без движения. Фанат творчества раннего Горького он был поставлен на учет после того, как наряд милиции снял его с поезда – пацан бегал по крышам движущегося состава, прыгал с вагона на вагон и вдохновенно декламировал: «Безумству храбрых поем мы песню! Безумство храбрых – вот мудрость жизни!». Вечер, проведенный им в дежурной части отдела, значительно обогатил литературные познания всех там присутствовавших. (Причем не только сотрудников).

      Иванов Серега

      Евгений Яковлев – долговязый верзила со смуглым лицом, держался застенчиво, но достойно. Во всяком случае, когда мелкий по размеру поклонник «Песни о соколе» пристал к нему со словами: «Длинный, достань воробышка!», он цапнул шустрика за воротник и, держа на весу, разъяснил: «Длинный я, когда лежу. А когда я стою – я высокий». Ответом ему была солнечная улыбка, озарившая лицо мелюзги.

      Андрей Зимин и Дмитрий Новиков (автоугонщики) стояли рядом, как близнецы-братья. Я уже запомнил, что родители первого – преуспевающие бизнесмены, категорически возражали против дружбы мальчишек. «Не ровня, бандит, из семьи алкоголиков…» Увы, эта аргументация столь веская на взгляд взрослых, для пацанов не срабатывала. И полковник даже по секрету сообщил, что парни, изучив через Интернет обряд братания, по всем правилам сделали надрезы на руках и смешали кровь.

      Итак, я осматривался, сопоставляя мальчишек с данными заученного наизусть списка, как вдруг мое внимание привлекли две стоящие чуть в стороне девочки. Судя по одежде и наличию рюкзачков, они тоже готовились к посадке в автобус, но…

      – Полковник! – возопил я, хватая за рукав явившегося на проводы милицейского чина. – Насчет девочек мы не договаривались!

      На лице Владимира Александровича отразилось фальшивое смущение.

      – Ну, знаете, я подумал, – начал он оправдываться, – где десять человек, там и двенадцать…

      – А как я буду их там размещать? Они же девочки!

      – Да не беспокойтесь. В доме две комнаты. В большую поместите мальчишек, а в маленькую…

      – Очень мило. А я где буду жить?

      – О, там еще очень много подсобных помещений. Масса пространства.

      – То есть я должен жить в кладовке, так?

      – Ну, все не так трагично, – забегал глазами