Новая Ты. Кэролайн Кепнес

каких?

      Кто-то изнутри стучит ей в окно, она отмахивается.

      – В пять часов будет «Мегабойня». Пойдете?

      Боже упаси.

      Иду дальше. И, честно говоря, прогулка не доставляет мне удовольствия – то ли дело шататься по улицам Нью-Йорка. Дохожу до угла Франклин-авеню и Тамаринд-авеню, достаю телефон и проверяю «Фейсбук». Черт. Черт! Черт!!! В группе написали, что Эми «Офлайн» отчислена из класса по импровизации. Голова гудит от жары и отчаяния. Черт!!!

      А потом вдруг (мысль материальна!) я вижу ее в окне кафе-гриль-бара «Птицы» – на черно-белой фотографии с камеры наблюдения. Снимок мутный, но это точно она: длинные светлые локоны, футболка плавательной команды Стэндфорда. И надпись снизу «Доска позора».

      Открываю дверь и захожу внутрь. Сексуальная барменша спрашивает, что мне налить. Пожимаю плечами, улыбаюсь и прошу удивить меня. Надо зацепить ее, завести, чтобы разговорить.

      Она подмигивает:

      – Любишь ананасы?

      Ненавижу.

      – Конечно. Давай.

      Грудь ее, упругая, ненастоящая, вульгарная, как и она сама, затянута в черный топик. Зовут ее Деана. Это повзрослевшая и заматеревшая девочка из клипа «Ганз ‘н’ Роузез». Это беспощадная реальность. И она вдруг сама начинает рассказывать мне про Эми.

      – Появилась тут пару недель назад и сразу стала выпендриваться: требовала черничной водки, жаловалась, что коктейли недостаточно крепкие, возвращала их обратно, даже, сука, врала, что я разбавляю их водой. Вот стерва! А потом просто сбежала, не заплатив.

      – Погано. – Я киваю. – Полицию вызвали?

      Деана даже трясти мой коктейль перестает и с усмешкой переглядывается с сидящим тут же прилизанным рыжим старикашкой.

      – Полицию?

      – Сколько минут ты в Эл-Эй? – ерничает старикан.

      – С сегодняшнего утра.

      Деана чуть в ладоши не хлопает, орет на весь бар и наливает мне стопку текилы от заведения. Старик жмет мне руку. Его зовут Аким.

      – Какая полиция? – Деана пожимает плечами. – Это ж Голливуд. Им и без нас дел хватает.

      Она говорит, что Эми, скорее всего, перебралась в «Ла Пубелль».

      – Там смазливых девиц парни угощают. Лично я в такие кабаки не хожу. Самоуважение не позволяет. Предпочитаю сама за себя платить.

      Я никуда не тороплюсь, потягиваю ананасовую дрянь, строю из себя хорошего мальчика, смеюсь над дурацкими шутками Деаны, вздыхаю, когда она говорит, что не встречается с клиентами, и не скуплюсь на чаевые. А потом забрасываю домой покупки и бегом несусь в «Ла Пубелль». Там темно и людно. Напоминает одновременно парижский кабак и трюм пиратского корабля. Забираюсь в дальний темный угол и пью там до двух ночи. Хорошо, что я закупился ксанаксом у Деза. Я найду эту суку в ближайшие двадцать четыре часа. Максимум в сорок восемь. С курсов ее выперли. Она придет сюда. Должна прийти.

      10

      Но она так и не появилась. Ни в ту ночь, ни в одну из последующих. Прошел уже месяц. Я испробовал все: прочесал окрестности, завалил Интернет объявлениями о пробах, взломал базу данных Харви с именами всех жильцов,