Меченые. Сергей Шведов

тучи, почти касаясь лохмотьями земли, навозными мухами ползли по небу, закрывая солнце. Поднявшийся ветер не давал костру разгореться. Туз морщился от едкого дыма, разъедающего глаза, и тихонько ругался сквозь зубы. Топот копыт он услышал, но головы не повернул, не бросился, как это было всегда раньше, навстречу любимой, а только еще больше помрачнел и устало вздохнул.

      – Вот. – Гильдис бросила золото на траву.

      Сержант равнодушно поднял слитки и перебросил их из ладони в ладонь, определяя вес.

      – Тяжелые.

      Гильдис опустилась рядом с Тузом и провела рукою по его плечам. Меченый не откликнулся на ее ласку: покусывая сорванную травинку, он сосредоточенно думал о чем-то своем.

      – Что случилось? – спросила она.

      Туз не выдержал ее вопрошающего взгляда и отвел глаза. В груди его закипало раздражение – что она о себе воображает, эта девчонка? Он, сержант Башни, должен бросить товарищей и, пренебрегая долгом, бежать за ее круглой задницей на край света. Вот уж действительно истинная дочь ярла Хаарского, который из-за куска золота готов поставить Лэнд на край гибели.

      Гильдис вскочила на ноги:

      – Ты говорил, что для бегства нужны средства – я их принесла.

      – Это золото подарил тебе отец, чтобы ты убежала с меченым?

      Гильдис растерянно молчала, глядя на Туза почти с испугом.

      – Золото принадлежит Башне, твой отец просто украл его.

      Гильдис с размаху ударила его по лицу, кровь тонкой струйкой побежала по подбородку меченого.

      – Это ты зря, – сказал он, медленно поднимаясь с земли.

      – Верни мне золото.

      – Не могу, – глухо сказал Туз. – Если оно попадет в Бург, то нам здесь солоно придется. В добавок к стае нахлынут еще и жадные буржские авантюристы. Ты должна меня понять, Гильдис, это золото погубит и тебя, и твоего отца.

      – Неужели ты такой подлец, Туз? – В глазах ее удивления было больше, чем обиды. – Ты боишься?

      Туз рассердился, ледяные глаза сверкнули из-под шапки русых волос:

      – Я ничего не боюсь.

      – Тогда ответь мне, почему… – Она не договорила и скрыла лицо руками.

      Туз обнял ее за плечи и притянул к себе. Он гладил девушку по волосам и говорил, путаясь в собственных мыслях, морщась от прихлынувшей тоски. Она не захотела его понять, а может быть, не могла – слишком уж разные они были люди: меченый, сросшийся всем своим существом с Башней, и девушка из далекого, почти нереального Бурга.

      Гильдис не понимала и не хотела понимать. Разве долг может помешать любви? Это не долг, это просто рабство. Человек волен сам строить свою жизнь, не оглядываясь на других. А если не волен, то он не человек, а животное послушное пастухам.

      Гильдис вырвалась из его объятий и вытерла ладонью мокрое от слез лицо.

      – Меченый, – выдохнула она, стараясь вложить в это слово все презрение, которое сейчас испытывала к нему, – Выродок, способный лишь ненавидеть.