Колдовская метка. Дэн Патрик

подурачимся вместе, – отчеканила Хьелльрунн.

      Она схватила свёрток, грохнула о прилавок горстку монет и вылетела из полутёмной лавки.

      – Я же не со зла, – оправдывался Хокон.

      – Само собой. – Тон Стейнера ясно давал понять обратное.

      Лицо мясника окаменело, а глаза остановились на Хьелльрунн, которая ждала брата снаружи.

      – Берегись, кузнец, – хрипло прошептал Хокон, перегнувшись через прилавок. – Неладно с ней что-то: вечно рыщет по лесам, собирает травы, вороньи перья, грибы. Сестра или нет, но она точно не в себе.

      Хьелльрунн услышала и оцепенела от страха. Она торопливо оглядела прохожих, но люди не желали ввязываться в неприятности и поспешно, не поднимая глаз, пробегали мимо. Кажется, никто не обратил внимания на злые слова мясника. Вскоре появился раскрасневшийся Стейнер. Стиснув зубы, он яростно сжимал кулаки.

      – Прости, – виновато пролепетала Хьелльрунн.

      – Ты ни в чём не виновата, – заверил брат, но ей с ужасом показалось, что думает он иначе.

      – С ним всегда так – вечно не ладится.

      Стейнер ничего не сказал, лишь резко кивнул. Они зашагали вниз по улице, и Хьелльрунн с трудом поспевала за братом, то и дело поскальзываясь на серой слякоти, покрывшей мостовую.

      – Глянь-ка! А вон и Кристофин. – Возле булочной Хьелль заметила дочь трактирщика, занятую разговором с какой-то женщиной.

      Стейнер поднял голову и удивлённо наморщил лоб.

      – А это ещё кто?

      Собеседница Кристофин выглядела диковинно для здешних мест и, судя по насмешливой улыбке, знала об этом. Циндерфел привык к редким гостям с Шанисронда, но незнакомка разительно отличалась от них, и не только цветом кожи. Она была светлее темнокожих моряков с Дос-Фесха, а разрезом глаз напоминала жителей Дос-Кара. Угольно-чёрные волосы чужестранки струились до талии, и с первого взгляда трудно было угадать её возраст. Она носила жилет из оленьей кожи и такие же сапоги до колен, а рукава рубашки закатывала до локтя, выставляя напоказ браслеты – медные с прозеленью, блестящие гагатовые или матовые из слоновой кости. У бедра висела сабля – и не просто красивая безделушка, если верить шрамам на предплечьях.

      – Привет! – поздоровался Стейнер чуточку неуверенно.

      Кристофин усмехнулась, а незнакомка иронично сморщила нос.

      – Я не кусаюсь. Просто спрашивала у твоей подруги, нет ли свободных комнат на ночь.

      – Простите моего брата, – вмешалась Хьелльрунн. – Незаурядные женщины его пугают.

      Кристофин и чужестранка расхохотались, и Хьелль, не удержавшись, присоединилась к их веселью. Стейнер озадаченно почесал затылок.

      – Столкнулись неожиданно, вот я и удивился – всего лишь, – пробурчал он и отвёл взгляд.

      – Как дела, Хьелль? – поинтересовалась дочь трактирщика. – Были у Хокона? Не забудь помыть мясо. Кто знает, где побывали эти лапы.

      Стейнер скорчил гримасу.

      – Большое спасибо. Теперь неделю есть не смогу.

      – Этот человек – свинья, – нахмурилась Хьелльрунн. – Огромная грязная свинья.