Сценарий счастья. Эрик Сигал

развезти нас из школы по многочисленным друзьям, зубным врачам, а самое главное – доставить меня на музыку, она возвращалась в больницу вечером и отрабатывала еще несколько часов. Увы, сверхурочной работой это не считалось.

      Мама заботилась о нас всех, но кто заботился о ней? Она вечно казалась усталой, вокруг глаз залегли глубокие черные тени.

      Ни о чем я так не мечтал, как поскорее вырасти и снять с нее часть нагрузки. Чаз поначалу был слишком мал, чтобы понимать, что́ происходит. И я всеми силами старался оберегать его. Что означало свести до минимума его общение с отцом.

      В десять лет я вызвался бросить школу и поискать работу, чтобы частично избавить маму от забот. Она посмеялась. Мама с благодарностью восприняла мой порыв и одновременно была им глубоко тронута. Однако объяснила, что по закону все дети должны учиться по крайней мере до шестнадцати лет. А кроме того, она надеется, что после школы я пойду в колледж.

      – Ну тогда хотя бы научи меня готовить ужин! Все-таки тебе полегче станет!

      Мама нагнулась и крепко меня обняла.

      Меньше чем через год мне было доверено это ответственное дело.

      После моего дебюта отец весело похвалил:

      – А шеф-повар у нас молодец!

      От этих слов меня бросило в дрожь.

      Если за ужином отец был «в приподнятом настроении», он принимался пространно допрашивать меня и Чаза о наших делах в школе и общественной работе. Мы оба всячески старались увильнуть. Так мне пришла идея поменяться с отцом ролями и начать расспрашивать его о том, что он написал за прошедший день. Ведь даже если замысел произведения еще не был воплощен на бумаге, он, безусловно, существовал в голове автора – что-то вроде «концепции образов». И отец стал делиться с нами мыслями, которые, по его мнению, заслуживали внимания.

      На самом деле через много лет, в колледже, я получил пятерку за сравнительный анализ образов Ахилла и Короля Лира, что фактически было точным воспроизведением одной такой вечерней лекции моего родителя.

      Я рад, что мне довелось получить хотя бы поверхностное представление о том, каким вдохновенным педагогом он некогда был. Очень скоро я начал понимать, какой пыткой стал для него добровольный уход от жизни. В то же время, будучи так называемым специалистом по всемирной литературе, он испытывал такое благоговение перед классиками, что практически оставил надежду создать что-нибудь стоящее. А жаль.

      Мой брат уже в раннем детстве видел всю нетрадиционность нашего семейного уклада.

      – Почему он не ходит на работу, как другие папы?

      – Его работа – у него в голове. Неужели не понимаешь?

      – Не совсем, – признался Чаз. – Разве головой он что-нибудь зарабатывает?

      Этот малявка начинал выводить меня из себя.

      – Заткнись и либо займись уроками, либо иди чистить картошку!

      – Чего это ты тут раскомандовался? – возмутился Чаз.

      – Тебе еще повезло. – Я решил,