Чувствуй себя как дома. Мария Британ

помощь».

      Тора приземляется на диван. Состроив умное лицо, я листаю оглавление и натыкаюсь на графу «Поверхностные раны».

      – Мне ведь не череп проломили, – хихикает Тора. – Обработай и все.

      – Не мешай, – отмахиваюсь я.

      – Если бы я умирала, ты бы ни за что не успел.

      Я достаю перекись, вату, марлю и зеленку. Супергерой превращается в доктора, оперирующего тяжелого больного.

      Струйки пота текут по лбу.

      Я удаляю грязь и мажу края раны зеленкой, даю ей просохнуть, а после – заматываю бинтом. И представляю, как выбегаю в коридор к родственникам, как объявляю, что операция прошла успешно. Что пациент выжил. Меня осыпают благодарностями, заваливают цветами, не обзывают Кирпичом.

      – Спасибо, – фыркает Тора. – Ты забавный.

      Между передними верхними зубами у нее чернеет щелочка. Девочка-хлопушка. Девочка-сладкая-вата.

      – Почему это забавный?

      – Никогда не видела, чтобы оказывали первую помощь с учебником под мышкой.

      – А я никогда не видел, как оказывают первую помощь. – Я прячу бинты в коробку. – Где твои пред… родители?

      – Работают.

      Кто-то стучится.

      Мы спускаемся. Я крадусь к окну и приподнимаю занавески. На крыльце стоит дяденька в синей форме. Милиционер.

      Мы выкладываем ему все в подробностях, утаив лишь, что нас защитила Ласточка. Тора клянется, что запирает замки, когда предки на работе, но клоуны прикинулись соседями. Мол, пришли по просьбе матушки и бати. Тора бы ни за что не повелась, но воры назвали имя ее любимой игрушки-кота. Она сшила его сама и окрестила Облаком.

      Облаком. У меня по спине пробегает холодок.

      – Скорее всего, они когда-то подслушали мой разговор с родителями. А я, дурочка, уши развесила.

      Мы идем к Ласточке, и милиционер обыскивает ее, опрашивает соседей. Я описываю ему клоунов и клянусь, что, гуляя, просто проходил мимо.

      Мы дозваниваемся предкам Торы, и уже через полчаса они заваливают нас вопросами: «Что случилось?», «Почему?», «Кто этот мальчик?», «Он твой друг?», «Как вы справились с ворами?», «Сильно поранилась?»

      Я старательно притворяюсь, что меня не существует. Пялюсь в небо, слюни пускаю. Короче, играю в пристукнутого. После визита к доктору мне это почти удается. А по мнению матушки мне это удается отлично.

      Тора мотает головой и тычет пальчиком в рану. Ишь какая, тоже умеет падать на дурочку. Ее предки с подозрением косятся на меня.

      – Он гулял неподалеку от нашего дома, – все же решается Тора. – И слава богу, что гулял.

      Меня награждают конфетами и жареными орехами. Я извиняюсь за выбитое окно. А мне отвечают: «Неважно».

      Я впервые выдаю столько слов за день, впервые общаюсь так долго с людьми.

      – Спасибо, – шепчет на прощание Тора.

      Слабо тикает Ласточка.

      Прости, подруга.

      Наш поселок маленький, и когда я возвращаюсь домой, предки встречают меня с открытыми ртами. Я вновь повторяю легенду.

      Чересчур много слов.

      Я бы не отказался и правда превратиться в кирпич, в частичку дома – и слушателей не было бы. Красота!

      – Молодец,