Стихотворения. Евгений Евтушенко

так невнятно,

      поднявши тело детское свое,

      сказала глухо:

                «Уходи…

                     Не надо…

      Я вижу —

           ты не мой,

                     а ты – ее…»

      Меня любила девочка одна

      с повадками мальчишескими дикими,

      с летящей челкой

                     и глазами-льдинками,

      от страха

                     и от нежности бледна.

      в Крыму мы были.

                Ночью шла гроза,

      и девочка

                под молниею магнийной

      шептала мне:

                «Мой маленький!

                          Мой маленький!» —

      ладонью закрывая мне глаза.

      Вокруг все было жутко

                     и торжественно,

      и гром,

           и моря стон глухонемой,

      и вдруг она,

           полна прозренья женского,

      мне закричала:

                «Ты не мой!

                     Не мой!»

      Прощай, любимая!

                Я твой

                     угрюмо,

                          верно,

      и одиночество —

                всех верностей верней.

      Пусть на губах моих не тает вечно

      прощальный снег от варежки твоей.

      Спасибо женщинам,

                     прекрасным

                     и неверным,

      за то,

           что это было все мгновенным,

      за то,

           что их «прощай!» —

                     не «до свиданья!»,

      за то,

           что, в лживости так царственно-горды,

      даруют нам блаженные страданья

      и одиночества прекрасные плоды.

1959

      Это стихотворение больше других понравилось Пастернаку в 1959 году, когда я прочел ему при нашей первой встрече в Переделкине.

      Не надо

      Не надо…

           Все призрачно – и темных окон матовость,

      и алый снег за стоп-сигналами машин.

      Не надо…

           Все призрачно, как сквер туманный

                               мартовский,

      где нет ни женщин, ни мужчин —

                лишь тени женщин и мужчин.

      Не надо…

           Стою у дерева, молчу и не обманываю,

      гляжу, как сдвоенные светят фонари,

      и тихо трогаю рукой,

                     но не обламываю

      сосульку тоненькую с веточкой внутри.

      Не надо…

           Пусть в бултыхающемся заспанном

                          трамваишке

      с Москвой, качающейся мертвенно в окне,

      ты,

           подперев щеку рукою в детской варежке,

      со злостью женской вспоминаешь обо мне.

      Не надо…

                Ты станешь женщиной, усталой умной

      женщиной,

      по слову доброму и ласке голодна,

      и будет март,

                и будет мальчик, что-то шепчущий,

      и будет горестно кружиться голова.

      Не надо…

                Пусть это стоит, как и