Имя для героя. Алексей Евтушенко

колючей проволоке, которая опоясывала часть по периметру. Спустились с пригорочка, уселись прямо на теплый, вобравший в себя все солнце прошедшего дня, крупный песок. Я огляделся. Ни людей, ни мусора, который обычно присутствие людей обозначает. Даже пустой пластиковой бутылки – этой неизменной спутницы цивилизации последних десятилетий, не видать. Прямо идеальное место. Там, куда я хожу сейчас, людей не слишком много, это верно, но все равно раздражает. Люблю безлюдные пляжи. Искупаться, что ли, раз такое дело? Вон какое море – тихое, спокойное, прибой еле шепчет. Сказка.

      – Купаться будете? – Ксюша уже стягивала через голову платье.

      Ох.

      Платье упало на песок, и под ним оказался купальник. Но все равно – ох. Какие бедра, судари мои, а также господа-товарищи, какие бедра! Не говоря уже о груди и всем прочем. Как раз хватило угасающего вечернего света, чтобы успеть рассмотреть. Н-да, а плавки-то я не захватил. Ладно, сойдут и трусы. Благо, они чистые, темно-синие и весьма на плавки похожи. И живота у меня пока, слава богу, даже не намечается. Спасибо гимнастике и долгим пешим прогулкам.

      Мы в охотку наплавались в ласковой воде и выбрались на берег, когда на небе зажглась уже далеко не первая звезда. Летом вечера на юге коротки, словно деловой разговор со старым другом, – поздоровались, узнали как жизнь, договорились о встрече, отключились. Но что радует – ночи теплые. Хочешь, ложись спать прямо на песке. Не замерзнешь. И звезды. Господи, какие же тут звезды! Доставляют по полной.

      Эх, если б не папа, самое время достать бутылку вина и… Но нет, рисковать не будем, подождем. А пока совсем не стемнело, неплохо бы развести костерок. С костерком оно веселее.

      Ксюша согласилась, что костер – это очень хорошо и приняла деятельное участие в сборе топлива. В качестве розжига я использовал пару листков из блокнота, который всегда ношу с собой – фиксировать неожиданные писательские мысли, – и очень скоро костер начал жить своей особой жизнью. Костры – они живые. Стоит достаточно долго понаблюдать за ними, чтобы это понять.

      – Ага. И писатель здесь. Хорошо.

      Я обернулся.

      Отец Ксюши стоял в двух шагах и, как мне показалось, улыбался. Надо же, совершенно неслышно подошел.

      – Меня зовут Дима, – сообщил я. – Можно Митя.

      – А меня – Иван. Иван Сергеевич.

      – Как Тургенева.

      – Что? Ну да, наверное. Никогда Тургенев мне не нравился. Я Шолохова люблю. Вот это – литература.

      Он сбросил с плеч рюкзак и уселся рядом на песок.

      – Самое время перекусить, как считаете? Ночь коротка, а на рассвете времени позавтракать не будет.

      – Почему? – спросил я.

      – Сам поймешь. Если, конечно, увидишь.

      – Он увидит, – сказала Ксюша. – И все остальное тоже. Я знаю.

      – Думаешь? – отец коротко глянул на дочь.

      – Уверена, – ответный взгляд.

      – Да что увижу-то? – не выдержал я. – Призраков? Вы можете толком рассказать?

      Они снова переглянулись.

      – Ты, Митя, не обижайся, – сказал