Когда цветут орхидеи. Мэган Стентон

весельем, скорее напоминал истерический, и Калеб уже собирался встряхнуть ее как следует, но девушке удалось взять себя в руки. – Вы не герцог!

      – К моему глубочайшему удовольствию, я всё-таки он. Присядьте, дорогая, я чувствую, это будет долгий разговор, – он указал ей на глубокое мягкое кресло, а сам сел, напротив, на диван.

      – Вы Патрик Грейфсон?

      – Нет. Я Калеб Грейфсон. Патрик мой отец, который не так давно скончался, и я стал герцогом. Хотя, прошло уже полтора года, никак не привыкну.

      Передать одним словом ту гамму чувств, что отразилась на ее лице, было просто невозможно.

      – Скончался. И вы стали герцогом, – словно эхо повторила она глухим голосом.

      – Милая, мы можем до бесконечности выяснять мою биографию, но я предпочел бы перейти прямо к сути. Кто вы? Определенно не герцогиня Амбертон, ведь моя мачеха сейчас в гостиной с нашими гостями.

      Она продолжала молча смотреть на него, или даже сквозь него, вертя в руках стакан с нетронутым напитком.

      – Хорошо. Начнем с вашего имени. Как вас зовут?

      –Ханна.

      – Отлично, Ханна. А дальше?

      – Ханна Грейфсон.

      – Назовите вашу девичью фамилию.

      – Ханна Робишо. Мой отец Себастьян Робишо, виконт Пэйтон. Был виконтом, он погиб,– девушка запнулась, и ее золотистая кожа приобрела какой-то бледный оттенок. – Утонул, когда его яхта попала в шторм.

      Вот это уже интересно.

      – Робишо?

      – Да.

      – То есть вы хотите сказать, что вы исчезнувшая наследница виконта Робишо? И княгини Варвары Лопатиной?

      – Да, это моя бабушка. Но почему исчезнувшая? Да и наследства никакого не было, отец все проиграл в карты, а бабушка отписала деньги церкви. Я ничего не понимаю, – голос становился все тише и тише, а сама она словно съежилась, пытаясь раствориться, в мебельной обивке.

      – Выпейте, – он твердой рукой вырвал у нее бокал и поднес к ее губам. – Ну же, пейте!

      Девушка сделала глоток и поперхнулась, когда жидкость обожгла горло.

      Калеб тем временем уже дергал за шнурок для вызова слуги.

      Дворецкий бесшумно заглянул в комнату.

      – Мистер Дантри, не могли бы вы пригласить мою мать. И пошлите человека к Карсону. Уже поздно, но дело срочное. И еще, пусть горничная, прибывшая вместе с мисс, тоже зайдет.

      Его мачеха величественно вплыла в комнату, как всегда в великолепном платье и с бриллиантами на шее и в ушах, она не уступала в красоте молодым девушкам, хотя ей было уже за сорок.

      – Калеб, что за срочность? Неприлично оставлять гостей! Хотя твоя сестра, несомненно, справляется с ролью хозяйки вечера,– тут она заметила маленькую, съежившуюся фигурку в кресле. – У тебя еще гостья?

      – Мама, что вы знаете о семье Робишо? – спросил Грейфсон, не обращая внимания на заданные вопросы.

      – Не знаю, зачем тебе, это было так давно! Поистине трагичная история, и скандальная!

      – Я бы ее послушал.

      – Но, дорогой, не сейчас!