Смех Циклопа. Бернар Вербер

что у него и раньше случались остановки сердца.

      23

      45 тысяч лет до н. э.

      Восточная Африка, примерно нынешняя Эфиопия.

      Лил дождь.

      Стая людей, позже нареченных кроманьонцами, увидела пещеру и захотела в ней спрятаться.

      Первых, кто туда сунулся, сожрала семейка львов-параноиков.

      Остальные заколебались.

      Решение подсказало небо: подожгло молнией валявшуюся рядом ветку. Ее схватил один из кроманьонцев.

      Огонь помог прогнать львов, как те ни упорствовали.

      В пещере племя собрало сухие листья и ветки и разожгло большой костер. Все, усевшись вокруг костра, наслаждались светом и теплом. И тут у входа в пещеру появились человеческие силуэты.

      Они были почти такими же, но не совсем: чуть пониже ростом, чуть коренастее, лоб пошире и пониже, с сильнее выпяченными надглазными дугами, на шкурах, в которые они были одеты, было больше швов.

      Кроманьонцы этого не знали, но позднее пожаловавших к ним в пещеру нарекут неандертальцами.

      Дождь лил все сильнее, два племени, кроманьонцы и неандертальцы, изучающе смотрели друг на друга. Те и другие слишком устали, чтобы затевать ссору.

      «Нам и так достается от капризов матушки-природы, не хватало добавить к ним внутриродное насилие», – рассуждало большинство.

      Вновь прибывшим позволили разместиться у живительного пламени.

      Все разбились на семейные кучки и для пущей уверенности почесывали друг дружку, ища блох.

      При вспышках молний матери прижимали к себе испуганных грозой малышей.

      Один кроманьонец, превосходивший соплеменников любопытством, встал, подошел к чужакам и проворчал нечто означавшее:

      – Ничего погодка, бывает и похуже, вы так не считаете?

      На что неандертальцы ответили ворчанием, означавшим:

      – Что вы такое говорите?

      Так зародился диалог.

      – Вам не будет трудно повторить? Что-то я вас не пойму.

      Но собеседник в ответ только гримасничал и мотал головой.

      – Положительно, я вас не понимаю. А не понимаем мы друг друга потому, что говорим на разных языках.

      Другой подошедший кроманьонец спросил:

      – О чем это он тебе толкует?

      – Не знаю. Я предупредил его о возможности проблем с взаимопониманием, потому что мы определенно изъясняемся на разных языках.

      В конце концов раздраженный неандерталец встал, подобрал обожженную палку и нарисовал на стене пещеры зигзаг, означавший молнию.

      Кроманьонец, наклонив голову и расшифровав послание, в ответ поднял уголек и нарисовал рядом с зигзагом стоящего человечка с удивленно разинутым ртом.

      Это означало: «Я ничего не понимаю».

      Довольный, что завязался этот диалог в виде картинок, превосходящий эффективностью звуковой, неандерталец изобразил над зигзагом кружок – пухлую круглую тучу, сыплющую молниями.

      Кроманьонский человек предположил в этом намек на плод со стеблем и указал на свой рот, имея в виду: «Полагаю,