Пока я мертва. Анна Сулацкова

постепенно заполняется студентами, все разговоры были только о внезапно вспыхнувшем пожаре.

      – Ты ослепла? – шиплю я на сестру, – Вот он! – Мишка за нашей спиной фыркает, я кидаю на него грозный взгляд. Он закатывает глаза, делая глоток горячего кофе, – Наверное, он больной или у него помутнее какое, – задумчиво рассуждаю я, – Ну что, увидела? – с надеждой интересуюсь я.

      – Так это же Матвей, – нахмурившись отвечает Наташка, ее ярко-синие глаза темнеют,– Он новенький, перевелся из другого города, – продолжает она, – У нас с ним один общий предмет, – Ната на секунду задумывается, скривив пухлые губы, – Очень талантливый, ты должна была его запомнить по… – но я уже не слушаю, что она мне говорит.

      Я слежу, как Матвей направляется в нашу сторону, у меня возникает одна неплохая идея, как проучить этого выскочку.

      – Подожди, – бросаю я сестре и походкой от бедра, направляюсь в его сторону. Матвей не смотрит по сторонам, опустив глаза, он спешит покинуть столовую, словно ему было неуютно в помещении, полного людей.

      Мне было это на руку, я незаметно толкаю его плечом, и содержимое его подноса опрокидывается на олимпийку.

      – Ой, прости, – восклицаю я виновато, – Я такая неловкая, – продолжаю я, сокрушенно глядя на жирные следы, расползающиеся по его груди, – Нужно застирать, иначе пятна останутся, – со знанием дела добавляю я и уже собираюсь отойти от него, как парень тихо обращается ко мне.

      – Тебе ее здесь отдать, – в тон в тон отвечает мне Матвей, стряхивая вермишель на пол, я поднимаю на него глаза и встречаюсь все с такими же большими зрачками. Они словно гипнотизируют меня.

      – Что? – непонимающе переспрашиваю я.

      – Толстовку, – спокойно отвечает Матвей, вся столовая обращается вслух. Я чувствую, как жар опаляет мои скулы.

      – Если ты настаиваешь, то моя домработница с радостью сделает это, – нахожусь я, гордо вскинув подбородок, так я общаюсь с персоналом в нашем доме,– В качестве гуманитарной помощи, – воркую я, вызывающе улыбаясь ему.

      – Я могу это сделать сам, не утруждая других стирать мои вещи, – насмешливо произносит Матвей и мне это не нравится.

      – Конечно, – изящным движением, я убираю кудрявый завиток со своего лба, – У тебя разве есть выбор? – я приподнимаю изогнутую бровь.

      –Выбор есть всегда, – шепчет Матвей, наклоняясь к самому моему уху, – Если ты думаешь иначе, значит, ты еще глупее, чем я думал, – я чувствую исходящий от него сосновый аромат с примесью соуса для пасты.

      Матвей задерживает на мне свой взгляд и, не глядя больше ни на кого, выходит из столовой.

      Странный тип.

      – Странный тип, – озвучивает мои мысли Мишка, как только я возвращаюсь обратно. Матвей первый, кто не обращает внимания на мой сногсшибательный внешний вид. Едва ли это может повлиять на мою самооценку, но всё же, это меня удивляет.

      – Он мне не нравится, – заключает мой брат, и я с ним соглашаюсь. Миша улыбается мне на все свои тридцать два идеальных зуба.

      Когда мы втроем собираемся где-нибудь