Легенда об Уленшпигеле. Шарль де Костер

сердятся?

      – Я, батюшка, сижу себе на ослике да помалкиваю, а они ни с того ни с сего обзывают меня негодником, – отвечал Уленшпигель.

      Клаас посадил его перед собой.

      На новом месте Уленшпигель показал богомольцам язык – те завопили, замахали кулаками и, подняв свои неоструганные посохи, бросились бить Клааса и осла.

      Но Клаас, дабы избежать расправы, вонзил пятки в бока ослу и, в то время как преследователи, пыхтя, мчались вдогонку, обратился к сыну:

      – Видно, в недобрый час появился ты на свет. И то сказать: сидишь передо мной, никого не трогаешь, а они рады убить тебя на месте.

      Уленшпигель смеялся.

      Проезжая через Льеж[38], Клаас узнал, что бедные поречане умирали с голоду и что они подлежали юрисдикции официала[39], то есть суда духовных особ. Они подняли восстание и потребовали хлеба и светского суда. По милости монсеньора де ла Марка[40], сердобольного архиепископа, иных обезглавили, иных повесили, иных сослали в изгнание.

      Клаасу попадались на дороге изгнанники, бежавшие из тихой льежской долины, а неподалеку от города он увидел на деревьях трупы людей, повешенных за то, что им хотелось есть. И он плакал над ними.

      14

      Клаас привез домой от брата Иоста полный мешок денег да красивую кружку английского олова, и теперь в его доме и в праздники и в будни пир шел горой, ибо мясо и бобы у него не переводились.

      Клаас частенько наливал в большую оловянную кружку dobbelkuyt’a и осушал ее до капельки.

      Уленшпигель ел за троих и копался в блюдах, как воробей в куче зерна.

      – Того и гляди, солонку съест, – заметил однажды Клаас.

      – Если солонки сделаны, как у нас, из хлебной корки, то время от времени их надо съедать, иначе в них черви заведутся, – отвечал Уленшпигель.

      – Зачем ты вытираешь жирные руки о штаны? – спросила Сооткин.

      – Чтобы штаны не промокали, – отвечал Уленшпигель.

      Тут Клаас как следует хлебнул из кружки.

      – Отчего это у тебя здоровенная кружища, а у меня махонький стаканчик? – спросил Уленшпигель.

      – Оттого что я твой отец и набольший в доме, – отвечал Клаас.

      – Ты пьешь уже сорок лет, а я всего только девять, – возразил Уленшпигель, – твое время прошло, мое начинается, значит, мне полагается кружка, а тебе стаканчик.

      – Сынок, – сказал Клаас, – кто захочет влить в бочонок целую бочку, тот прольет пиво в канаву.

      – А ты будь умней и лей свой бочонок в мою бочку – я ведь побольше твоей кружки, – отрезал Уленшпигель.

      Клаас пришел в восторг и позволил ему выпить целую кружку. Так Уленшпигель научился балагурить за угощение.

      15

      Сооткин носила под поясом наглядное доказательство того, что ей скоро вновь предстоит сделаться матерью. Катлина тоже была беременна и от страха никуда не выходила из дому.

      Сооткин пошла ее навестить.

      – Ах! – воскликнула удрученная Катлина. – Что мне делать с несчастным

38

Льеж – город в Южных Нидерландах, центр Льежского епископства, большой области, находившейся под властью епископа и формально автономной.

39

Официал – должностное лицо при епископе, выполнявшее функции церковно-судебной власти.

40

Де ла Марк, Эбергард (Эврар) (ок. 1475—1538 гг.) – льежский епископ (с 1505 г.), кардинал (с 1520 г.). Деспотичный, воинственный и жестокий, свирепо преследовавший еретиков, он был ненавистен даже своему окружению.