Дмитрий Быков 20 лет спустя. Хроники «Московской комсомолки». Евгений Ю. Додолев

он стремительно для себя решал, можно ли мне довериться, или завтра сказанное в кабинете будет растиражировано («интернеты» тогда еще не были инструментом вбросов, но «сарафанное радио» никто не цензурировал). Для того чтобы выиграть некоторое время, Березовский пустился в пустые разговоры о свободе прессы и печальных перспективах отечественной журналистики в случае прихода к власти тандема Лужков/Примаков. И потом как-то сразу, без отбивки и смены тональности, выпалил: «Под них [Голембиовского + команда] мы сейчас заберем „Российскую газету“, это для них правильное решение».

      Ну, не решаюсь утверждать, что прямо слово в слово так и было сказано, но смысл был именно такой, это 100%.

      То есть официальный орган Верховного Совета РСФСР тем самым должен был превратиться в негласный рупор группировки, сориентированной тогда на олигархат (печатным органом правительства Российской Федерации «РГ» стала годом позже, когда премьер Касьянов подписал постановление «О редакции «Российской газеты»).

      «Российскую газету» возглавлял близкий друг Аркадия Вольского и выпускник «Комсомолки» Анатолий Юрков. Ну и уходить он никуда не собирался: Юркова не смогли снять два премьера Сергея: ни Кириенко, ни Степашин.

      Конечно, мне надо было бы полюбопытствовать – знает ли сам главред Голембиовский об амбициозных планах своего покровителя. Но я предпочитал во время той встречи отвечать на вопросы, а не задавать их. А их было немало. Однако по сути все сводились к одному: выполнима ли миссия конвертации «Новых Известий» в нечто, ну совсем новое и бесконечно далекое от любых «Известий»?

      Ответ был типа ленинский: «есть такая партия».

      Мы общались чуть более часа. Борис куда-то должен был ехать: ему раза три об этом напомнили. На прощание Березовский сказал, что сейчас я пообщаюсь с Олегом, который введет меня в курс дела и, мол, рассчитывает, что видеться мы теперь будем ежедневно. «Фигасе», – подумал я про себя и начал лихорадочно вычислять, что это за такой Олег. Оказалось – Митволь.

      Олег Митволь вошел и сел на место, где только что сидел его покровитель, с выражением лица ребенка, у которого пять минут назад невоспитанные мальчишки в песочнице сломали любовно вылепленный коттедж.

      И после пары пробивочных вопросов, вычислив для себя, что я не являюсь прямой креатурой Волошина/Дьяченко/Юмашева, перешел к сути. Суть – в исполнении насупленного Олега Митволя – заключалась в том, что в структуре «Новых Известий» и аффилированного с газетой Фонда место Борис Абрамыча было незначительным. Боря был никто, и звать его «никак». Митволь энергично вызвался продемонстрировать документы, из коих следовало, что лично он, а не какой-то там Березовский, является собственником газеты. Я не сомневался: ведь и Абрамович, по всей видимости, мог предъявить (и в лондонском суде предъявил-таки дюжину лет спустя) бумаги, согласно коим он был владельцем «Сибнефти», в офисе которой мы, напомню, беседовали. Это было фишкой Березовского.

      Борис