О, женщина!. Олег Стефанов

зажившую душевную рану. И он представился мне человеком, который умудрён жизненным опытом и перенесенными страданиями.

      Ещё долго я был под впечатлением от увиденного. Я подумал, что из нас троих только девушка не узнает о произошедшем ничего. Она не узнает ничего, даже если прочитает эти строки. А жаль…

      Любовь, которой не было

      Будучи старшеклассником, я пытался найти универсальную формулу любви. Любовь равняется внешняя красота плюс родство душ, помноженные на своевременную встречу. Слишком просто? Пожалуй. Любовь больше похожа на уравнение с множеством неизвестных…

      Я не обознался. Это действительно была Татьяна Сергеевна, мой школьный учитель. Она стояла на пешеходном тротуаре, расстегнув пальто, склонив голову и придерживаясь рукой за ствол клёна. Предчувствие беды придало мне храбрости, я подошёл к ней и спросил: «Татьяна Сергеевна, Вам плохо?». Она медленно, с неохотой, повернулась на звук моего голоса. «Олег? Здравствуй! Ничего. Всё в порядке».

      Красота Татьяны Сергеевны с возрастом не потускнела. Идя по улице, она всегда стыдливо опускала глаза, как будто хотела сказать: «Да, меня природа одарила щедро, я знаю, и прошу меня за это простить!». Единственная женщина, на моей памяти, носившая тогда шляпку с вуалью. В ХХ-м веке вдруг что-то из далёкого и туманного ХIХ-го. Татьяна Сергеевна была аристократична не только внешне. Стоя рядом с ней, слушая её, хотелось вытянуть руки по швам, щёлкнуть пятками, будто шпорами, и застыть в подобострастном молчании. Или вызвать на дуэль какого-нибудь наглеца, посягнувшего на её достоинство.

      Странно. От физической боли, которую Татьяна Сергеевна испытывала в ту минуту, её глаза стали ещё прекраснее. «Вас проводить?». «Да! Если можешь. Я живу недалеко, в соседнем доме». Она взяла меня под руку.

      Пока мы шли, она посмеивалась над своей походкой и рассказывала о том, как когда-то давно перетрудила правую ногу, занимаясь в балетной студии. «Дальше я сама. Спасибо, Олег!». Я открыл дверь подъезда и придержал её, чтобы не захлопнулась раньше времени. Прощаясь, Татьяна Сергеевна увидела в моих глазах нечто такое, что заставило её изумиться и на несколько секунд забыть о боли…

      К аудитории, где Н. В. проводила занятия по русскому языку и литературе, было паломничество. Во время переменок там можно было увидеть учеников и учениц разных классов, разного возраста. На Н. В. приходили поглазеть, от нечего делать, как на бесплатный концерт. Приоткрывали дверь, заглядывали в щелку, и убегали, хихикая и неестественно тараща глаза.

      Н. В. была беременна. От старшеклассника. От своего ученика. И об этом знала вся школа. Что и говорить, ЧП районного масштаба. В глазах общественного мнения, учительница Н. В., разумеется, была «аморальная» и «безнравственная». «Нагуляла» и теперь «принесёт родителям в подоле». Совратила несмышлёныша. Сбила беднягу с пути истинного. И прочее, и прочее.

      Каково это – слушать на педсоветах многочасовые проповеди своих коллег о «здоровой ячейке общества»? Каково