Стать Джоанной Морриган. Кейтлин Моран

в карман куртки, ощущая могучую поступь судьбы. Чувствую себя счастливой впервые с тех пор, как я вышла из дома Вайолет.

      С точки зрения морали кража этой подводки вполне оправдана, потому что она мне нужна. Жизненно необходима. Она мне нужна, чтобы нарисовать на себе лицо Долли Уайльд.

6

      Я люблю Долли Уайльд. Это мой новый питомец. Прототип Тамагочи образца начала девяностых. Я – свой собственный воображаемый друг. Во многих смыслах это самое лучшее, самое здоровое хобби, подходящее для меня прямо сейчас: я сама. Я сброшу старую кожу и создам себя заново. В обновленной версии.

      На стене над кроватью я развешиваю картинки и тексты, полезные для решения этой задачи, – перечень качеств и свойств, которые я хотела бы себе подарить для успешного обновления. Это будет, как в тех эпизодах из детективных телесериалов, когда сыщики пришпиливают к стене листочки с перечислением всех улик и задумчиво смотрят на них, пока музыка нарастает, создавая напряжение, а потом – бац! – они знают, кто убийца, хватают пальто и бегут прочь из комнаты.

      Я соберу все улики, которые мне подскажут, как сделаться лучше и интереснее. Буду смотреть на них, слушая «Лучшие песни The Hollies», а потом – бац! – внезапно пойму, кто я такая, схвачу пальто и убегу прочь из комнаты, чтобы заняться сексом.

      Я вырезаю фотографии из «Radio Times», из книг и журналов, которые покупаю на распродажах. Женщины: Барбра Стрейзанд в «Хеллоу, Долли!», Энн с фермы «Зеленые крыши» и Миранда Ричардсон в роли Елизаветы Первой в «Блэкаддере» – триумвират рыжих бестий. Потом брюнетки: Дороти Паркер в мехах; Кейт Буш в ночнушке; Элизабет Тейлор во всем своем великолепии. С блондинками у меня не сложилось, мне они как-то несимпатичны – никто, кроме Багза Банни, когда он переодевается в женщину и пытается соблазнить этого дурака Фадда. Вот такой женщиной я могла бы стать запросто: мультяшный кролик мужского пола, переодетый девчонкой, чтобы учинить секс с лысым заикой. Это мне подойдет.

      Я собираю мужчин у себя на стене: моя воображаемая когорта братьев-любовников. Дилан Томас, курящий сигарету. Молодой Орсон Уэллс, разыгравший мир «Войной миров» – и умри все живое. Джордж Оруэлл – такой благородный! Такой умный! Умерший таким молодым! Тони Бенн, проводящий почтовую реформу. Рик Мейолл в роли лорда Флэшхарта в «Блэкаддере», открывает дверь ногой и кричит «ГАВ!». Совсем юный Ленин – я точно не знаю, что он натворил, но я знаю, что на этом снимке он просто прекрасен – сплошные карие глаза, модный шарф и растрепанные волосы. Такой невероятный красавец просто не может быть гадким по определению.

      И слова: вся остальная стена сплошь в словах. Страница из «В дороге», где говорится о людях, которые никогда не скучают и горят, словно римские свечи. Речь Скарлетт О’Хара: «Видит Бог, я никогда больше не буду голодать», – на которую я смотрю, задумчиво поглощая сандвичи с сыром. Стихи. Тексты песен. От «Бунтаря, бунтаря» до «Королевы-сучки». Когда Боуи кричит: «О боже, я бы справился лучше!», я слышу голос еще одного молодого парня, застрявшего не пойми где. Глядя в окно, он размышляет, что мог бы построить другой, лучший мир, если бы его допустили до механизма, управляющего мирозданием. Если бы он мог ворваться