Ночные волки. Фридрих Незнанский

      — Ты уверен, что этот «черный нал» отправится именно в тот момент, который указали ваши программисты?

      — Конечно! — Макс удивленно смотрел на него. — Когда мы ошибались, шеф?

      — О’кей, — кивнул Портнов. — Ладно. Значит, все решено. Как говорится, деньги подсчитаны — будем брать.

      — Будем, — одновременно кивнули Макс и Алекс.

      Портнов отпустил их. Они поклонились и вышли.

      Под итальянцев играют, глядя им вслед, усмехнулся Портнов. Действительно, насмотрелись разных «спрутов» и «крестных отцов». Церемонии такие развели, посмотреть любо-дорого.

      Что-то я нервничаю, неожиданно поймал он себя на мандраже. Что-то должно произойти, я это чувствую, но что именно. И эта неизвестность мне не нравится.

      Он подошел к окну и долго смотрел на Кремль.

      Ты не представляешь, думал он, глядя на эту драгоценность Москвы и всей России, да и откуда тебе знать, какую жирную, огромную свинью я собираюсь тебе подложить.

      Он снял телефонную трубку:

      — Портье?

      — Да, — ответили ему.

      — Принесите мне водки.

      — Пятьдесят граммов? Сто?

      — Бутылку.

      — Какую закуску желаете?

      — Соленый огурец.

      — Просто соленый огурец?

      — Просто соленый огурец.

      Он снова подошел к окну. И долго-долго, словно дожидаясь какого-то ответа, вглядывался в Кремль.

      Глава вторая

      Из записок Турецкого

1

      Сегодняшнее утро началось с того, что Ирина Генриховна заявила мне, что подает на развод.

      Ирина Генриховна — моя пока еще законная супруга, но в силу определенных причин в последнее время я называю ее не иначе как по имени-отчеству.

      Вообще-то Ирина не в первый раз собралась со мной разводиться, но сегодня она была настроена особенно воинственно. Я хотел ей напомнить, что развод касается не только нас двоих, есть у нас и третий человек — дочь Ниночка. Но Ирина пребывала в такой ярости, что все равно бы меня не услышала.

      На своем веку я немало повидал женской ярости — по долгу службы, так сказать. Кто не знает, могу сообщить свою должность: старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России Александр Борисович Турецкий.

      Так вот: видел я женщин в ярости, но такую, какой была Ирина сегодняшним утром, видеть не доводилось.

      Это была не женщина и даже не разъяренная фурия — это была никому не подвластная стихия, с которой бороться совершенно безнадежно.

      Я и не боролся.

      Собственно, ничего нового я о себе не узнал. Претензии все те же, что и всегда: я плюю на семью, я шляюсь ночами, ребенок меня не видит, работаю слишком много, ночую черт знает где и при такой жизни обязательно скоро сдохну.

      В общем, сгорю на работе.

      Но этот тон, господа, эти интонации, эти испепеляющие взоры… Короче, я едва успел накинуть что-то на себя и, втянув в плечи голову, поспешил из дома вон.

      Ну и жизнь! Как будто на работе мало неприятностей.