Дочка. Господин Светёлкин. Повести. Михаил Достоевский

вами не тот уже Алёша, прежний, восприимчивый, юный Алёша – перед вами живая могила, в которой погребены все прежние радости, все прежние сны; вместо них на ней в знамение горя и страданий лежит терновый венок…»

      – По ком же это он так горюет, папочка?

      – По… бабушке, верно.

      – Два-то года? Нет, он верно просто болен, бедненький, или ему очень-очень скучно в его Подмосковье. Верно у него из окон видно кладбище с крестами, папочка, и оно все черные мысли на него наводит. Его надо спасти, папочка!

      – Спасешь, коль возьмешься сама за это.

      Лиза покраснела.

      – Я не про то, папочка! Что же там дальше?

      Но дальше шло в том же роде: доказывалось, что невозможно быть счастливым, когда все в человеке умерло, сердце, мечты, сны, энергия, и он сам, окруженный таким пышным хором покойников, заранее готовит для себя саван какого-то весьма звучного существительного.

      – Как он, должно быть, переменился, папочка! Бледный, худой, я думаю… впрочем, у него черные волосы.

      – А если поседели? – прибавил несколько насмешливо Савелий Фомич.

      – В двадцать-то пять лет! Нет, они у него черные и вероятно длинные до плеч, как у поэта.

      Письмо оканчивалось тем, что Алёша, однако же, приедет в Петербург, в этот город, где:

      Цвет небес зеленобледный,

      Скука, холод и гранит!

      (Это из Пушкина, заметила Лиза28), и даже назначал день своего отъезда. Вместо постскриптума, красовались следующие стихи:

      Мочи нет, не стало силы

      Ноет грудь моя;

      Злое горе до могилы

      Дотащу ли я?

      – Ах, какие хорошенькие стихи, папочка! Что за душки! Откуда это, папочка?29

      – Не знаю, цыпка.

      – Что вы мне не приносите никогда стихов, папочка!

      – Помилуй, цыпка, ты все хорошие чуть ли не наизусть знаешь.

      – Да они старые, папочка! Какие вы, право! И поэты эти все уж умерли. Ведь вот не знаю же я, откуда эти стихи?

      – Ах ты, капризница, цыпка! Ведь читаешь журналы, там все описывается, какие книги вышли: стоит только записать и сказать мне, я и принес бы тебе.

      – Я не читаю журналов, – отвечала она с сердцем.

      – Знаете что, папочка? – спросила она после минутного молчания.

      – Что, цыпка?

      – Эти стихи он сам сочинил, папочка.

      – Мудреного ничего нет; особенно если у него из окон вид на кладбище.

      Таким образом отец с дочерью проговорил целый вечер о литературе, о своем будущем госте, о Фаддее Фаддеиче и прочих интересных предметах.

      Давно уже, с тех самых пор, как у Савелия Фомича, благодаря стараниям его друга, открылись глаза на загадочное поведение Лизы, они оба не проводили вечера так весело и приятно.

      Савелий Фомич отошел ко сну с успокоенным и облегченным сердцем, но ночью, когда все вокруг него стихло, его начали опять беспокоить тревожные мысли о дочери, о связях её

28

Стихотворение Пушкина «Город пышный, город бледный».

29

Эдуард Губер. «На покой»