Кукушкины слезки. Влад Костромин

есть пиво да раки, да тараночка насушена из крупных окуней, то почему бы благородному дону не попариться в баньке? Натаскал воды в бак и фляги, затопил баню. Пока баня поспевала, сварил раков с укропом. Высыпал на широкое деревянное блюдо, подаренное когда-то школьниками, отнес на стол в предбаннике. Выставил туда же из холодильника банку с пивом. Поставил стакан граненый и снизку сушеного окуня положил. А рядом на клеенке пару луковиц да хлеб разрезанный. Любил Александр Степанович рыбу сушеную с хлебом да луком кушать. А уж с пивом!..

      Взял в доме ношеные, но чистые кальсоны, вылинявшую майку да полотенце. Выложил из кармана галифе служившую портсигаром пластиковую оранжевую коробочку от индивидуальной аптечки, снял с руки наградные часы, разделся и пошел париться.

      Парился от души, как предки перед смертельным боем. Расслабился, разомлел, будто родился заново, а тут вот так: вышел и будто мордой об стол. На лавке за столом сидели трое. Наметанный взгляд обежал всех троих: не здешние, Александру Степановичу не знакомые. По одежде – городские. А вот по повадкам… Случалось Александру Степановичу повидать ребят из КГБ. Иной сельский участковый уполномоченный их только в кино и видел, а вот Александру Степановичу приходилось в жизни встречаться и не раз. Уж больно они Карловкой интересовались. Ходили вокруг да около, как лиса вокруг курятника, и ничего толком не сказали.

      – Ну что встал, дядя? – спросил один из незваных гостей, широкоплечий, с поломанными ушами и носом. – Проходи, – махнул глушителем, навинченным на ствол пистолета незнакомой Александру Степановичу модели. – Садись, в ногах правды нет.

      – Повежливее, Ацтек, – остановил сообщника другой, невзрачного вида, будто какой-то потертый, мужичок. – Мы все-таки в гостях, а уважаемый Александр Степанович тут хозяин. Присаживайтесь, Александр Степанович, не стесняйтесь.

      – Будьте как дома, – глумовато улыбнулся Ацтек.

      – Спасибо, – Александр Степанович подошел к столу, и спокойно сел на табуретку.

      Протянув руку, отметил краем глаза реакции гостей, зацепил банку и налил в стакан. Поставил банку, взял стакан и не спеша, с наслаждением, начал пить. Пиво было вкусным, а с учетом того, что Александр Степанович сейчас вполне мог пить его последний раз в жизни, становилось еще вкуснее. Александр Степанович пил и смотрел на гостей. Кадык Ацтека непроизвольно метнулся вниз-вверх. Александр Степанович поставил опустошенный стакан на стол, тыльной стороной ладони вытер усы, взял рака, разломал и с удовольствием начал есть сочное ароматное мясо.

      – Ури, он так и будет есть? – не выдержал Ацтек.

      – Мог бы и угостить, – Александр Степанович отбросил на стол высосанную клешню, – но только после бани. Просто на сытый желудок париться плохо, – развел руками, – звиняйте.

      – С чего вы взяли, что мы пришли париться? – спросил Ури.

      – Обычай такой, – Александр Степанович серьезно смотрел на противника, – сначала в баньке гостя попарить, накормить и напоить, а потом уже о делах разговаривать.

      – Ури, он