Кукушкины слезки. Влад Костромин

Можете забирать.

      – Надо же, я таких и не видел… Импортный?

      – Да, «Сони», японский. Берите его и видик берите и музыкальный центр…

      – Я и слов-то таких не знаю.

      Вернулся Володя и показал пачку купюр:

      – Тут доллары и марки и наши.

      – И что, не жалко? – Виталий взял у лейтенанта дрель заглянул жертве в глаза.

      – Берите, все берите. Жизнь дороже.

      – Не волнуйся, возьмем, – Виталий подтянул гнутоклееный стул и повернув спинкой к жертве, уселся на него, положив подбородок на спинку. – А про жизнь ты хорошо сказал, я запомню. Только ты сначала нам расскажи, как эти деньги заработал. Хорошо?

      – Ребята, – голос мужчины поменялся, – забирайте деньги, забирайте все, что хотите, и уходите. Я сделаю вид, что вас не было.

      – Пугать начал? Значит, разговора не получится?..

      – Парень, ты хоть понимаешь, куда лезешь?

      – Вот и расскажи мне, а я послушаю и подумаю.

      – Да ты знаешь, кто я?!

      – Почем мне знать, кто ты? Я пришел поговорить.

      – Пошел ты!

      – Хам, – Виталий, внезапно перехватив дрель, ударил задним упором сбоку в колено жертвы.

      Мужчина дернулся и заскрипел зубами от боли. Продолжая глядеть ему в глаза Виталий снова ударил дрелью туда же.

      – Твою мать! – сдавленно прошипел мужчина. – Больно же!

      – Нехорошо так про маму, – Виталий встал со стула, положил на него дрель, и ударил сидящего в колено ногой. Цепко ухватил за челюсть, гася крик. – Скотч, – посмотрел на сообщников.

      Помявшись, Володя достал из сумки и протянул Виталию скотч.

      – Ты у нас все расскажешь, – Виталий залепил рот жертве и, снова усевшись на стул, приставил сверло к бедру плененного, – даже то, чего не знаешь. Ты у меня будешь петь как Петроний ранним росистым утром перед рыбалкой, – начал не спеша вращать ручку, сверля бедро. – Петь так, что Петроний, если бы услышал, то выщипал бы себе все перья от зависти.

      По брюкам потекла кровь, глаза пытаемого залила боль, едко запахло мочой.

      – Ты чего? – Володя дернулся остановить пытку, но Андрей Иванович цепко прихватил его за руку и вывел в коридор:

      – Тут постой. А лучше поищи пока документы, – вернулся в комнату, закрыв за собой дверь.

      Виталий не терял времени даром и сейчас уже прибивал гвоздем-соткой левую стопу хозяина квартиры к паркету:

      – Как говорил мой дядя: можно украсть все, что не приколочено к полу. Теперь тебя украсть нельзя, – напоследок небрежным ударом молотка раздробил большой палец и, встав, поставил стул напротив пытаемого. Уселся, наклонил голову, утвердив глаза на уровне глаз мужчины. – Ну что, будем изображать партизана на допросе в гестапо? Учти, я много книжек про немцев прочитал, как они наших героических партизан и подпольщиков мучили. Фашисты проклятые! – молоток врезался в многострадальное колено.

      Мужчина что-то промычал.

      – Говорить хочешь?

      Мужчина лихорадочно закивал.

      – А мне уже не интересно, – подтянул