Книги, которые читают наши дети, и книги, которые им читать не следует. Юрий Поринец

минутой страшного прозрения и унижения. Это происходит, когда он, впервые увидев свое изображение в зеркале, узнает о своем уродстве и понимает, что дети просто потешались над ним, а инфанта подарила ему розу ради шутки.

      Сцена, когда над карликом, плачущим от горя, боли и стыда, смеется инфанта, – одна из самых страшных в произведении. Узнав же о том, что юноша мертв, она «нахмурилась, и ее прелестные губки, подобные розовым лепесткам, покривились в очаровательной презрительной гримаске.

      – Впредь да не будет сердца у тех, кто приходит со мной играть!»

      В этих сценах Уайльд не щадит своих читателей, он как будто смакует жуткие детали, желая, очевидно, произвести как можно более сильное впечатление[12].

      Да и стоит ли ожидать другого от автора, для которого, по его собственным словам, порок и добродетель – материал для творчества. Всего лишь материал. Поэтому те произведения, где этот принцип у Уайльда не расходится с делом, детям читать не стоит.

      С. Топелиус

      Один из лучших сказочников XIX века, финский писатель Сакариас Топелиус (1818–1898) в «Предисловии для всех добрых детей», предваряющем сборник его сказок, приводит разговор птички с Ангелом о назначении художественного творчества.

      «– Что же мне петь? – спросила птичка.

      – Песни и сказки, – ответил Ангел. – Прославляй Бога; пой о Его могуществе и милосердии. Пой о красоте природы и мудрости Творца; пой о том, как Дух Божий проносится по всему миру и дает ему жизнь. Пой обо всем хорошем на земле, о благочестии и добродетели, о мужестве и правде, о кротости и милосердии. Пой о сиянии солнца, хотя бы даже в ночь печали; но пой всегда о высоком и благородном, чтобы в самых тяжелых и горьких испытаниях судьбы являлось напоминание о возвышенном».

      В своих сказках Топелиус пытался донести до своих читателей, маленьких и больших, евангельские истины. Часто его сказки похожи на проповеди[13].

      Одна из первых переводчиц сказок С. Топелиуса на русский язык М. Благовещенская писала, что их отличает «искренняя религиозность». Замечательный русский педагог конца XIX – начала XX в. Х.Д. Алчевская рекомендовала его сказки «всем тем, кто искренне дорожит возможностью поселить в душе ребенка религиозные верования, соединенные с любовью к человечеству и идеализацией добра и правды»[14].

      Однако эти черты творчества писателя совершенно исчезли в пересказах его произведений, сделанных в советские годы А.И. Любарской. О религиозности автора при их чтении можно только догадываться. А.И. Любарская при пересказе опустила все, имеющее отношение к христианству, внесла в текст сказок многочисленные изменения.

      В пересказе одной из лучших сказок Топелиуса «Сампо-лопаренок» есть следующий эпизод: мальчик Сампо, бросивший вызов отвратительному горному королю, укрывается от его гнева в домике школьного учителя, который не боится горного короля и поэтому сильнее его. В оригинале же Сампо прячется в доме

12

Не стоит забывать, что перу Уайльда принадлежит пьеса «Саломея», в которой с безобразными подробностями и каким-то болезненным упоением описывается история казни святого Иоанна Крестителя. Хотя для писателя, судя по пьесе, святым, в христианском смысле этого слова, он не является.

13

Порой они даже перегружены назидательностью.

14

С. Топелиус переосмысливает ряд известных сказочных сюжетов в христианском духе. Так, известная сказка о том, как муж с женой, увидев, что их маленький сын делает деревянное корытце, чтобы кормить их в старости, устыдились своей жестокости по отношению к деду (в пересказе бр. Гримм «Старый дед и внучек»), у Топелиуса называется «Чти отца твоего и матерь твою».