Практика соприкосновений. Леонид Бабанский

вызывают.

      – Ты и газет не читаешь?

      – Когда как. У нас сегодня что – политинформация?

      – Получается, так. Да будет, Лёша, тебе известно, что у Ларкиного папы неприятности. Большие. И Ларочка в депрессии, вместе с мамой. А тебе бы надо быть сейчас вместе с ними, как-то поддержать, посочувствовать.

      – Да я бы посочувствовал, да вот не знаю, как. И по какому поводу. Что у него случилось, не знаешь?

      – Полгорода знает, кроме тебя. Ты слышал про малиновый скандал?

      – Нет.

      – А про малиновое вино?

      – Нет, откуда…

      – Почитай местную прессу.

      – А если в двух словах?

      – Завезли в город какой-то малиновый концентрат. И чем-то его разбодяжили – или спиртом, или водкой. Получилось вино.

      – И что?

      – Ну, кто пробовал – все померли. Причём, из своих, из верхушки. Понял?

      – Понял. Сколько народу?

      – Пострадало? Четырнадцать человек. Насмерть.

      – Так… Кого-то посадят.

      – Как минимум. Ты сейчас где должен быть? Возле Ларочки! Нет же, ты тут, со мной прохлаждаешься. Но им было бы с тобой поспокойней.

      – Вот интересно, как? Я с ними бормотуху не бодяжил.

      – Лёшечка, если ты нас с Лариской хоть немного любишь, то напрягись. Ты очень умный. И на тебя сейчас вся надежда. Прикрой их хоть немного своим присутствием.

      – Да есть кому её прикрывать. У неё приятелей куча целая. Я рядом с ними не стоял.

      – А я тебя прошу! Понимаешь? Я прошу тебя лично!

      – Светочка, только ради тебя. Но имей в виду: если не дозвонюсь – извини. Пусть она сама попытается, хоть разик. Тогда я пойму, что ей нужны наши отношения. А чем я могу быть им полезен – совершенно не понимаю.

      – И не надо. Всё потом. А сейчас… целую тебя, Лёшечка, целую…Ты обещал, запомни! – сказала Светочка и исчезла.

      А я пошёл домой и лёг спать с чистой совестью. Ибо, как получилось, так и получилось. В конце концов, не я первый начал… А утром на кухонном столе обнаружил местную газету с критической статьёй в адрес отдела снабжения крайисполкома, где были указаны некоторые фамилии, среди которых одну я уже знал. Собственно говоря, речь шла об одном только из многих криминальных фактов. И я про это слышу! И это моя близкая знакомая! Моя девушка! Чуть не жена! Обалдеть. Моя жена – соучастница. А я не был способен на криминал, исключая безбилетный проезд, с малолетства, когда мама и папа в качестве профилактики очень строго и громко мне сказали:

      – Никогда и ни в коем случае не смей брать чужое. Мы знаем, что ты не брал. Знаем, что не возьмёшь. Но если не дай Бог, хоть когда-нибудь, хоть по какой-нибудь случайности ты будешь хоть в чём-нибудь замешан – пощады не жди.

      – Убью, – добавил папа.

      И мне стало понятно. Да ещё потом тот милиционер напомнил, на железной дороге. И вот газета, у меня под носом, статьёй кверху, положена специально, мама знает, к кому я ходил на день рождения. Всё они знают, мои родители. Или почти всё. Не знают, однако, что мы с Лариской целовались! А что со Светкой, даже представить себе не могут. И вот я сижу,