Лонгхорнские распри. Макс Брэнд

раздался недовольный голос сына.

      – Иди сюда! – позвал отец.

      – Чего надо? – не выходя из дома, поинтересовался мальчик.

      – Ты мне нужен.

      – Зачем?

      – Ну-ка, быстро, Джимми!

      – Иду.

      Дверь старой хибары Тернера отворилась, и в ее проеме появилось конопатое лицо пацаненка.

      – Мы только что сели обедать, – укоризненно произнес он. – Таких яств на одном столе ты никогда не видел.

      – Пообедаешь дома, – строго произнес Сэм.

      В дверях за спиной Джимми выросла фигура Синего Барри.

      – Заходите, мистер Риберн, – пригласил он отца паренька.

      Мистер Риберн вошел в домик и увидел ломившийся от съестного стол. Он заметил хлеб двух сортов, три разных торта, орешки, изюм, сахарное печенье в форме цифр и многое другое, не говоря уже об апельсинах, яблоках и прочих фруктах, красочной горкой возвышавшихся посередине.

      В этот же момент хлопотавший у плиты Том Виллоу открыл ее металлическую дверцу, и кухню наполнил запах жареной оленины.

      – Ну, ребята, у вас настоящий пир. Столько деликатесов, – заметил мистер Риберн.

      – Пир? – переспросил его сын, явно довольный тем, какое впечатление произвели на отца расставленные вкусности. – А что? Мы решили отпраздновать канун Дня всех святых, Рождество, День благодарения, Новый год и День независимости разом.

      – Садитесь-садитесь, мистер Риберн, – пригласил Литтон. – Отведайте с нами жареной оленины.

      – Ну, если вы так настаиваете, то я отпробую. Мне только совсем малюсенький кусочек – не хочу перед обедом перебивать аппетит, – отозвался отец Джимми и подошел к Тому.

      – Ну-ка, отвали! – неожиданно грубо гаркнул на него Виллоу. – Каждому, кто сунется со своими грязными лапами, я дам по зубам! Мясо еще не готово, и я никого к нему не подпущу. Слышал, что я сказал?

      Мистер Риберн поначалу вытаращил глаза, потом, словно в поисках защиты, посмотрел на Барри. Тот недовольно сморщил лоб и пояснил:

      – Что тут поделаешь? Когда Том готовит, он ведет себя как настоящий повар. Вы пока присядьте, сэр, попробуйте его табачок.

      Мистер Риберн был потрясен – не в каждом доме нарвешься на такое гостеприимство. Однако одновременно, несомненно, чувствовал себя польщенным – ведь пока ему единственному из жителей Холи-Крика позволили переступить порог этого дома.

      Джимми подошел к отцу и, сложив рупором ладони, восторженно прошептал ему в ухо:

      – Пап, это и есть Синий Барри! Здорово, да?

      Виллоу вынул из плиты огромный кусок запеченной оленины и стал поливать его выделившимся из мяса соком. От аппетитного запаха Сэма Риберна задергался кончик носа.

      Время летело быстро. Небо уже потемнело, и в черном оконном проеме как в зеркале стали отражаться находящиеся в комнате предметы.

      Литтон, чтобы скрасить томительное ожидание обеда, высказал несколько лестных замечаний о поведении Джимми. Услышав похвалу в свой адрес, мальчик