Катынь: СС+НКВД – шляхта. Александр Черенов

продлится военная кампания в Польше.

      Кёстринг наморщил лоб: дипломатичность весьма оригинально сочеталась в Ворошилове с настойчивостью.

      – «Как долго продлится»… Хм… Ну, планом «Вайс» на разгром Польши отводится ровно один месяц. Но события развиваются настолько благоприятно для Германии, что, я думаю, мы управимся там значительно раньше.

      Кёстринг выразительно посмотрел на Ворошилова – и даже задержался взглядом на лице наркома.

      – Я Вас понял, уважаемый генерал, – усмехнулся маршал. – Хотите ещё чаю?

      – Нет, благодарю Вас, господин министр.

      Кёстринг не по летам живо поднялся на ноги.

      – Сами понимаете: служба.

      – Не смею задерживать.

      Ворошилов «на дорожку» сподобился добавить сахару в улыбку, и без того уже приторную. Он лично проводил гостей до дверей, где и «раскланялся» с ними посредством рукопожатий и лучезарных улыбок.

      Едва за немцами закрылась дверь, улыбка стёрлась с лица наркома. Быстрым шагом он подошёл к батарее телефонных аппаратов, и поднял одну из трубок.

      – Товарищ Сталин: генерал-лейтенант Кёстринг и полковник Типпельскирх только что отбыли к себе.

      – Отбыли, говоришь? – спокойно отозвалась трубка. Вопросительный знак в голосе Сталина, как обычно, присутствовал сугубо формально. – Тогда ты немедленно отбываешь ко мне.

      – Уже иду.

      Ворошилов положил трубку, поправил ремни, взглянул на часы – и решительным шагом направился к двери…

      Глава шестая

      Военный атташе германского посольства генерал-лейтенант Кёстринг сказал правду. Мощным ударом сбив польские части прикрытия, немецкие войска устремились вглубь страны. Организованного сопротивления они не встретили. Поляки не отступали: они бежали. Только немногие отдельные части проявляли чудеса храбрости, которые больше походили на жест отчаяния. А всё – потому, что чудеса проявлялись в кольце окружения, в глубоком тылу немецких войск. Да и ресурсов на их проявление хватало на день-другой, не больше. Исключение составил лишь гарнизон крепости Вестерплятте, продержавшийся около недели.

      Поляки отступали столь энергично, что к пятому сентября большая часть Западной Польши была уже занята противником. Даже не пытаясь организовать сопротивление, утратив всё, что можно было утратить: волю, дух, нити руководства при полном отсутствии способности и талантов к нему, на следующий день, шестого сентября, польское правительство решительно… бежало из Варшавы в Люблин, куда ещё можно было убежать. Но поскольку уже седьмого сентября немцы вышли на подступы к Варшаве, «героические» правители решили дополнительно поберечь себя для народа – и восьмого сентября перебрались в Кременец, поближе к румынской границе.

      Седьмое сентября повлияло и на планы Главного командования польской армии. Оно тоже совершило оперативный маневр – но не на полях