Верные до смерти. Ольга Чернова

тулупчик»! Огромному доктору он, вероятно, был так же мал, как и известному персонажу Пушкина. В доху доктора закутали Государыню и Марию Николаевну, у которых нашлись только легкие шубки. Комиссар Яковлев, увидев Государя в солдатской шинели, кинулся в дом, снял с вешалки пальто и положил его в тележку, сказав: «Если сейчас не нужно, то пригодится в дороге».

      Татьяна Мельник-Боткина: «Я посмотрела в сторону дома. Там, на крыльце, стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно, одна за другой пошли в дом». Горько плачущий русский мальчик, Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, и оставшийся с ним по просьбе Государыни Жильяр слышали, как загрохотали экипажи и как, рыдая, возвращались к себе Великие Княжны, три несчастные русские девочки.

      Снег уже таял. Ожидали, что с часу на час тронется Иртыш. Лед на реках опасно трещал.

      Из дневника Государя: «13 апреля. В четыре часа утра простились с дорогими детьми… Погода была холодная, дорога очень тяжелая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали Иртыш через довольно глубокую воду, имели четыре перепряжки…» Во время остановок Великая Княжна выходила из повозки и долго растирала пальцы, прежде чем они обретали какую-то подвижность.

      Из дневника Государыни: «Устала смертельно. Голова разламывается». На следующий день Она отказалась переезжать реку по воде. Из села принесли доски, устроили кладки и воду перешли по доскам. В одном месте Государь шел по колено в ледяной воде, неся Александру Феодоровну на руках.

      Опасное и мучительное путешествие Императорской Четы открыло для Царской Семьи третий и последний этап на Их пути к мученичеству. Дом Ипатьева – завершающая точка трагедии – уже ждал…

      Через несколько дней после отъезда Их Величеств, 1/14 мая, сменили отряд охраны, прибывший с Семьей из Царского. Официальным главой нового отряда, состоявшего из 72-х красногвардейцев, почти сплошь латышей, дерзость которых, по словам Жильяра, превосходила всякое воображение, стал матрос Хохряков. А истинным начальником «Дома свободы» стал их командир Родионов, жестокий и злобный (один из убийц генерала Духонина). Полковник Кобылинский: «Морда у него какая-то “бабская”, с ехидной улыбочкой. В нем чувствовался жестокий зверь, но зверь хитрый». Полковник Кобылинский, хотя числился еще комендантом, фактической власти уже не имел.

      20 мая в 11 часов дня Августейшие Дети, свита, служащие и 13 слуг уезжают в Екатеринбург.

      При отъезде конвой полностью разграбил оба дома и даже присвоил лошадь с экипажем, присланную архиепископом Гермогеном с целью отвезти Детей на пристань.

      Едва пароход, все та же «Русь», отчалил, солдаты подняли стрельбу из пулеметов. Хохряков даже спустился в каюту к Цесаревичу, чтобы успокоить Его.

      В Тюмени местные большевики намеревались арестовать всех прибывших из Тобольска. Только после долгих переговоров Дети и свита смогли покинуть пароход и пересесть в поезд.

      Слуги и наставники Цесаревича