На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции. Робер Очкур

мой был – неотступно следить за этим Коноваловым на свободе и через него найти и Иванова.

      Если Иванов был у него в тюрьме, зная, что ему скоро срок, то, несомненно, с какими-нибудь планами, и несомненно, что Коновалов, выпущенный на свободу, в первый же день встретится с ним.

      Приметы же Иванова, кроме этих синих брюк с белыми полосками, я узнал от смотрителей обеих тюрем, где он сидел.

      По описаниям их это был человек среднего роста, худощавый, с маленькой головой, с черненькими усиками и большим носом.

      Положим, с такими приметами можно встретить в течение часа полсотни людей, но знакомство с Коноваловым и брюки давали уже прямые указания.

      Я был уверен, что Иванов от меня не уйдет, и позвал к себе на помощь только шустрого Ицку Погилевича, о котором я уже упоминал в деле о «душителях».

      Объяснив ему все, что он должен делать, я двадцатого числа к девяти часам утра был уже в тюремном замке.

      Погилевича я оставил на улице у дверей, а сам прошел к смотрителю и опять укрылся в каморке с окошком.

      Коновалов вошел свободно и развязно. На нем были серые брюки и серая рабочая блуза с ременным кушаком. В руках он держал темный картуз и узелок, вероятно с бельем.

      Смотритель поговорил с ним с минуту, потом выдал ему несколько денег (его заработок), паспорт и отпустил его.

      Тот небрежно кивнул смотрителю, надел картуз и вышел.

      Я тотчас выскочил из каморки и хотел бежать за ним, но смотритель добродушно сказал мне:

      – Можете не спешить. Я велел попридержать его, пока не выйдете вы. А теперь, к вашему сведению, могу сказать, что у них на Садовой, в доме де Роберти, нечто вроде притона. Вчера один арестант рассказывал.

      Я поблагодарил его, поспешно вышел на улицу и подозвал Погилевича.

      Мы с ним перешли на другую сторону, и я стал закуривать у него папиросу.

      Через минуту вышел Коновалов.

      Он внимательно поглядел по сторонам, встряхнулся и быстро пошел по направлению к Никольскому рынку.

      – Не упускай его ни на минуту! – сказал я Ицке.

      На другой день Ицка явился ко мне сияющим.

      – Ну что? – быстро спросил я его.

      – И все сделал. Они вместе вдвоем и в том доме!

      – Де Роберти?

      – Да, да!

      – Сразу и встретились?

      – Нет, много работы было. Уф, совсем заморил меня! – И он начал рассказывать: – Как он пошел, я за ним, а он, с длинными ногами, идет так-то скоро, як конь. Я за ним. Он в самый двор Никольского рынка. Я за ним, ну а по лестнице идти побоялся. Вдруг догадается! Я и остался ждать. Ждал, ждал, думал, уж он прочь убежал, а он идет. Идет с каким-то евреем. Потом я узнал: Соломон Пинкус, старыми вещами торгует… Вышли они, и Пинкус ему что-то говорил и рукой махал. Я совсем близко подошел и хотел слушать, а тут они на улицу вышли, и Пинкус только сказал: «Так смотри же!» А тот сказал: «Знаю!» – и разошлись…

      Я перебил словоохотливого Ицку и нетерпеливо крикнул:

      – Ты мне про Иванова говори! Видел его?

      – Ну, а как же! – обиделся Ицка.

      – Так про это и рассказывай!

      Ицка