На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции. Робер Очкур

укрывательством, и (стыдно сказать) местная полиция имела с жильцов этого дома доходные статьи.

      К воротам этого-то дома я и отправился сторожить свою дичину.

      Часа два я бродил без толку, пока наконец он не вышел на улицу.

      Я узнал его сразу, не увидев даже Коновалова, который был позади. Я зашел ему за спину и окрикнул:

      – Иванов!

      Он быстро обернулся.

      – Ну, тебя-то мне и надо, – сказал я, подавая знак своим молодцам, и – спустя пятнадцать минут – он уже был доставлен в часть, где я и пристав сняли с него первый допрос.

      Поначалу он упорно называл себя Силой Федотовым и от всего запирался, но я сумел сбить его, запутать, и он сделал наконец чистосердечное признание.

      Все мои предположения оказались совершенно правильными.

      В ночь с двенадцатого на тринадцатое июня он бежал из Красносельской этапной тюрьмы, разобрав забор; за ним погнались, но он успел спрятаться и на заре двинулся в путь.

      Близ дороги он увидел чухонца, который сидел на камне и курил трубку.

      Он подошел к чухонцу и попросил у него курнуть.

      Чухонец радушно отдал трубку. Он ее выкурил и возвратил. Чухонец стал ее набивать снова, и тогда беглому солдату явилась мысль убить его. Он поднял топор, лежащий подле чухонца, и хватил его обухом по голове два раза.

      Удостоверившись, что чухонец убит, он снял с него сапоги, взял паспорт и пятьдесят копеек, сволок его к сторонке и зашагал дальше.

      Не доходя заставы, увидел, что в нижнем этаже дачи открыто окно. Тогда он перелез через забор, снял с себя сапоги и шинель, взял в руку здоровый камень и влез в окошко.

      Забрав все, что можно, он надел одно пальто на себя, другое взял в руку и ушел, оставив в саду свое – солдатское.

      После этого он указал место, куда продал вещи купца.

      – И вещи-то дрянь, – окончил он признание, – всего двенадцать рублей выручил.

      Я разыскал все вещи и представил их немцам, сказав, что прекрасные его брюки на самом воре.

      – Нишего, – заявил немец, – я велю их вымыть! – и потребовал возвращения брюк.

      Тринадцатого июня были совершены оба преступления, а двадцать второго я представил все вещи и самого преступника.

      Шувалов высказал мне свое удивление моим способностям, но в то время я и сам был доволен и гордился этим делом, потому что все розыски были сделаны мною только на основании соображений, логически построенных.

      По трудам и награды

      За быстрое раскрытие преступления и поимку солдата-убийцы Путилин был достойно награжден. Приказ Санкт-Петербургского обер-полицмейстера по Санкт-Петербургской полиции № 210 от 27 сентября 1858 года гласил: «Высочайшая награда. Государь Император, по всеподданнейшему докладу Господина С.-Петербургского Военного Генерал-Губернатора об отличном усердии Стряпчего Полицейских Дел Титулярного Советника Келчевского и Квартальных Надзирателей: Губернского Секретаря Путилина и Титулярного Советника Виридарского, оказанном ими при поимке бежавших из 2-го Военно-Сухопутного госпиталя арестантов Иванова и Гусева,