Чужой Завет. Эссе. Часть вторая. Владимир Буров

подгоняющим его легкими шлепками по жопе.

      И Сезанна, решившего догнать не только Америку, как все, но остальных современных ему живописцев по количеству краски ими истраченной на паровозы то днем, то ночью, то вечером, в при тумане и так далее, – простым способом:

      – Класть эту краску на холст не кистью, но и не лопатой конечно, и не ведрами, как додумался, кажется, Ренуар, а чинно и благородно мастерком, которым студенты утрамбовывают колхозные коровники, чтобы тоже:

      – Не только кушать во время уже учебы, но купить голубой шерстяной спортивный костюм или импортный свитер, хотя и ходить потом в нем одном оставшиеся курса три.

      Даже не знаю, что придумать в оправдание Ахматовой, кроме, как естественное:

      – Дура!

      Почему никто и не знает о ней ничего, кроме имени, Бродский даже думал, что она умерла:

      – Теперь уже в позапрошлом веке.

      Стихи не в одну строку пишутся. Чего – значит – она не знала.

      Ахматова совсем не знала, что люди не умеют сами писать, а служат только второй панелью этого дела, как и напомнил Алан Тьюринг:

      – Отец мой Там юбит, а я только иво говно вожу. – Ибо:

      – Объяснение в любви немецкого радиста своей любимой радистке в прямом эфире его подслушивания – то есть дерьмо, что значит:

      – Ошибка, – надо было начинать с пяти произвольных букв.

      Всегда.

      Пишет Медиум, а мы только принимаем его сигналы, как:

      – И может быть на мой закат прощальный

      Блеснет любовь улыбкой печальной-й. – Что и значит:

      – Да, расстаюсь с тобой, – но:

      – Не навсегда же ж, сукин ты сын, всю жизнь принимавший мои сигналы и выдававший их за свои.

      Не ожидал от Ахматовой такой напудренности.

      – – – – – – – – – – —

      Открытие Гулага не в том, что он был, а в том, что о нем стало можно говорить с подачи Н. С. Хрущева.

      – – – – – – – – – – – —

      26.10.18

      Удивительно, но даже снятся развалины города, хотя они есть и сейчас в реальности: в магазин, на рынок невозможно зайти:

      – Или скажут то, чего не может быть, или продадут не тот товар.

      Например, вчера, знал, что колбасный магазин на неподалеку разрушен и туда нельзя ходить – зашел, спросил филе, имея в виду куриное, которое везде порченное настолько, что кошки отказываются есть, хотя буквально протухлостью не пахнет:

      – Взвешивает свиное, – если наоборот, говорит:

      – Надо говорить, – так почему и не спросила?

      Скандал, жалоба, заодно на то, что не так уж давно обсчитали на 600 рублей, взяв их с меня два раза.

      На рынке всегда говорили:

      – Выбирайте товар, давали пакет, пару дней назад уже наоборот:

      – Берите все яблоки подряд, выбирать не надо, – а:

      – Товар стоит не у продавца, а со стороны покупателя, именно для того, чтобы он сам выбирал, как в магазине самообслуживания.

      И этот цирк творится постепенно нарастая давно.