О любви… Избранное. Ирина Арсентьева

маме в качестве подарка от дочери какой-то бабульки с инфарктом миокарда, которой она спасла жизнь.

      А потом все летние каникулы мы до одури катались на велосипедах всевозможными способами, один из которых, называемый «без рук», запомнился мне сбитыми коленками. Они страшно пострадали тогда по причине моей неспособности вписаться «без рук» в поворот и падением плашмя прямо на асфальт. А Вовка дул тогда на мои содранные коленки и вытирал грязной ладошкой горькие девичьи слезы. Еще играли с мячом. «Выбивалы», «Штандер», «Белочка», «Пятнашки»… Кто не помнит эти, объединяющие ребят в одну сплоченную команду, игры? А скакалки? А классики?

      …Наша любовь продлилась недолго, как и положено первой любви, только до начала следующего учебного года…

      Но, нужно сказать, что и в это короткое, отведенное для нашей любви время, страсти кипели нешуточные. Как-то я даже собиралась отдубасить одну девчонку, которая была Вовкиной соседкой и постоянно «ошивалась» рядом с ним, и, как мне казалось, явно уделяла ему всяческие знаки внимания на протяжении всего их пути от школы до дома. До сих пор не представляю, как бы я это сделала. Но тогда это желание было так велико, что я об этом вспоминаю и сейчас с каким-то странным ощущением в руках. Причем, это точно было единственным случаем в моей жизни, когда меня посетило подобное желание. А Вовка однажды, выхватив фотографию, где был запечатлен весь наш класс, из рук одноклассника, который любовался моим изображением и отвешивал по-детски нелепые комплименты, разорвал ее пополам. На той фотографии мы стояли рядышком в верхнем ряду. Разрыв был очевидным, снимок развалился надвое. На одной половине осталась я, на другой – он…

      Мальчишка кружил на велосипеде и пускал солнечных зайчиков. Это было начало лета: рыжее солнце во все небо, невесомое тепло, ласкающее обнаженные плечи и полный палисадник васильков цвета лазури. И все, стоящие возле окна, прячась за шторы, думали: «Неужели это бывает не только в фильмах киностудии имени Максима Горького?»

      А у меня было мое счастье…

      Мы встретились только через двадцать семь лет…

      Сразу после школы он уехал в Севастополь, поступил в Нахимовское училище и жил своей жизнью моряка, о которой мы ничего толком не знали, да и представить себе не могли. Знали только, что наш одноклассник Вовка – «капитан подводной лодки». И вот через двадцать семь лет в дверях моей квартиры появилась записка. Я даже не сразу поняла, что в ней написано, но вот почерк… Почему я сразу узнала его? Он был точно таким же, как на той мартовской открытке. «Как она могла здесь появиться, или я что-то путаю?» В голове на секунду заклинило, как зависает компьютер. «Надо еще раз перечитать». Вот он звонок из детства. «Зайду вечером»…

      А вечером тревожный стук в дверь. «Боже мой, как страшно»… «Какими мы стали, а вдруг»… Не смогла открыть. Подошла к кухонному окну, и так же, как раньше, смотрела,