Ангелы в белом. Гарик Кричевский

пограничников…

      Договорившись на случай провала, беглец и проводник твердили в унисон наивную легенду: мы, мол, заблудившиеся в горах туристы, любители природы. Майор Боленко, редко осязавший мир трезвым взглядом, почти поверил неудачливым нарушителям, но тут пришла «благая весть» из управления Комитета госбезопасности…

      – Ну что, Австралия! – ехидно улыбаясь, констатировал майор. – Думаю, дадут тебе лет двенадцать! Когда выйдешь, если выйдешь, конечно, будет тебе дох…я лет!..

      Вот тебе, Иван, и Австралия!

      К счастью, майор Боленко ошибался! Возможно, «наверху» учли безупречное прошлое Мухина-старшего. Ивану дали всего четыре года в колонии общего режима. Проводник Давид и вовсе отделался годом…

      Сиделось Ивану относительно неплохо…

      Зэки прониклись уважением к упрямому романтику Мухину, повесив ему погоняло «Ноги», видать, за неудачную попытку «сделать ноги» из Советского Союза…

      Освободился Иван аккурат в день, когда его сын Ваня окончил шестой класс. Иван устроился электриком в железнодорожное депо, где оказался практически единственным умеренно пьющим мужиком. Вот только с Любой отношения дали серьезную трещину. По всему чувствовалось, что у Любы кто-то появился… Иван старался не задумываться, всячески отгоняя скверные мысли. Главное – это цель, а цель оставалась незыблемой!

      Вскоре созрел очередной план: на работе Ивану приглянулись так называемые «полувагоны» – без крыши, с высокими бортами, предназначенные для перевозки лесоматериалов. Полувагоны часто цепляли к составам, уходящим на запад. Иногда Иван замечал, как загруженные товарные эшелоны всю ночь простаивали на станции и только утром следующего дня отправлялись в сторону Чопа. Венгрия – страна социалистическая, ловить беглецу там особенно нечего, но Ивану казалось, что, добравшись хотя бы до Венгрии, он найдет способ перебраться в Австрию, а это уже – шах и мат!

      Звездной июльской ночью Иван, прихватив с собой пару золотых червонцев, купленных у зубного техника Бирмана, «тормозок» с чаем в термосе, бутербродами и «полный призрачных надежд», забрался в заполненный деревянными изделиями (предположительно паллетами) полувагон. Иван с трудом втиснулся в нишу, образованную неравномерно сложенным лесоматериалом. Он не мог видеть ничего, кроме звездного неба… Звезды завораживали Мухина романтической загадочностью бесконечности космоса… На рассвете состав тронулся. Гудок тепловоза эхом разлетелся вдоль перрона. Иван вздохнул с облегчением – путешествие началось!

      Во время коротких остановок Иван напряженно вслушивался, пытаясь разобрать слова и расшифровать палитру звуков, доносившихся снаружи. Состав часто останавливался, лихорадочно дергаясь… Иногда при резком торможении Ивана бросало на паллеты. От ударов на теле оставались синяки, но боли он не чувствовал – переизбыток адреналина делал свое дело, справляясь с ролью эффективного анестетика. Ближе к вечеру Иваном овладело чувство сильной тревоги. Состав приближался к пограничной станции Чоп… Эшелон со скрежетом