Ich любэ dich (сборник). Илья Кочергин

а мы должны были отладить и запустить все это дело, помогали им. Я быстро управился, а потом пассажирским вертолетом – в Ялту. Там час лету, недалеко. Думаю, вдруг увижу ее?

      И вот, представляешь, у меня один вечер в Ялте, и мне нужно найти в целом городе одну-единственную блондинку. Спустился к морю, думаю – не найду, так искупаюсь. Спустился, гляжу – вот она, на берегу сидит одна, смотрит вдаль, думает обо мне, наверное.

      Я в стороне разделся, заплыл подальше, а потом повернул и в ее сторону поплыл. Сильных волн не было, а такой накат шел пологий. Я особо не высовывался, а потом уже перед самым берегом поднырнул в волну, и меня прямо к ее ногам вынесло. Я встал перед ней, как Афродита из пены. Вернее, как бог Дионис – красивый и веселый.

      Но пока я нырял там, к ней, оказывается, уже муж подошел. А муж у нее боксер был, я уже тебе говорил. Поэтому я встал перед ней, улыбнулся и со следующей волной уплыл обратно в море.

      Потом прошло много лет. Как-то иду к приятелю на день рождения. Адрес на бумажке был записан, нашел дом, подъезд, звоню в квартиру. В руках тортик, цветы для его супруги. И вдруг открывает она, блондинка. Побледнела, говорит: «Коля, ты!» Я, оказывается, адрес неправильно записал, ошибся домом.

      Отец улыбается. Во время рассказа он никогда не уходит в воспоминания, не смотрит невидящими глазами куда-нибудь в окно или на шкаф. Он все время со мной, глядит на меня, ждет моего отклика. Это и не воспоминания уже, а были, которые можно передать по наследству. И он передает свои были, положив мне руку на плечо, улыбаясь мне. Иногда он заканчивает свои рассказы короткой моралью, которая должна помочь в моей будущей жизни.

      К этой истории трудно подобрать подходящую мораль. Однако я жду, чем все закончится.

      – Время пощадило ее, – великодушно завершает он.

      – А боксер? – спрашиваю я.

      – С боксером я тоже раз встретился. Как-то шел утром, перед открытием магазинов, по улице, и возле гастронома один алкаш подошел стрельнуть у меня двадцать копеек. Я его с трудом узнал.

      – А он тебя узнал?

      – Узнал. И попросил сразу рубль.

      Я очень волновался после папиных рассказов. В его обширном героическом эпосе были десятки красивых драк, верные друзья и женщины фантастической красоты. Мисс Франция-62, с которой он целовался на борту яхты в Средиземном море, Ашхабадское землетрясение, во время которого он, подросток, вместе со своим отцом спас одиннадцать человек, отважный охотник Петр с Байкала, с которым он ходил в тайгу, генеральская дочь-блондинка… Я ревниво думал, что он прожил все возможные красивые истории и ничего не осталось на мою долю.

      – Самая красивая (после твоей мамы, конечно) женщина в моей жизни встретилась мне в аэропорту города Улан-Удэ, когда мы ждали самолет. Билетов не было, а ей нужно было лететь, как и нам, в Иркутск. Она была наполовину бурятка.

      Я не стал суетиться, подождал до начала посадки на рейс – вдруг ей удастся получить билет? Вокруг нее, сам понимаешь, помощников всяких полно вилось, она была необыкновенно красива. Но эти парни оказались слабоваты.

      Потом, когда объявили посадку, я просто