Золото. Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

во мне что-нибудь? Вообще с этими пашнями и быками, все мускулы и поджилки даже во мне растянулись и подрагивали сейчас… И она поняла, похоже… или почувствовала? Посмотрела на меня и сказала негромко и мягко даже:

      – Тебе это надо сейчас? Ориксай? Ты может… Может, поспал бы лучше, а?

      Нет, этак заводит, вот если бы ластиться стала, я бы точно ничего не захотел бы и не смог.

      Я положил ладонь ей на бедро, провёл вдоль: тонкое и твёрдое, длинное, никакого тебе мягенького жирка, никакой приятности, вообще вроде моего – из одних мышц, только намного тоньше и коленка острая…

      А может она не женщина? Мужик!.. Ну, или, вернее, парень, поэтому и умная такая?

      Поддавшись этой безумной мысли, я сунул руку ей между ног так неожиданно, что она охнула, отпрянув, отбрасывая мою ладонь. И вскочила даже.

      Да нет, выпуклый лобок и мягкая влекущая ложбинка, никакого мужского причиндала нет там и в помине. Значит, женщина всё же… бывают и такие. Что же, между ног у неё вполне притягательно, не хуже, похоже, чем у всех… у меня приятно разлилось тепло по животу, предвкушение всегда дарит наслаждение…

      Я встал тоже, она отходит, играет, что ли? Или не хочет меня? С чего это? Разве шлюхи не хотят?

      Вот и стена, далеко ты собиралась уйти-то, Авилла? Я прижал руки к ней, ладонью на грудь, за ворот рубашки, к соскам… вся она твёрдая, гибкая, вся будто струны или тетива…

      И вдруг за волосы, оставшиеся длинными на затылке, схватила меня, отклоняя мою голову назад, я рванулся, рубашку тоже рванул на ней, обнажилась кожа, острые хорошенькие груди, розовые маленькие соски, как ягоды, живот совсем плоский, пупок ямкой, кончик мизинца войдёт?… Оттолкнула с силой меня, так что я и разглядел всё это…

      – Ты чего?! – опешил я.

      Вот те раз, бабы всё же дуры какие-то, то она тебе жизнь спасает, а потом тебе же, мужу, отказывает. Мало мужу, царю! Да ещё дерётся! Дура, как есть.

      – Ты… отдохни, Ориксай, – тихо пробормотала она, прикрываясь обрывками рубашки и отпустив мои волосы.

      Нет, она что, шутки, какие, затеяла?

      – «Отдохни»? Взбесилась, что ли? На черта тогда жизнь спасала мне? – я потёр затылок, всё же больно за волосы рванула.

      – Ну, не на то, чтобы сразу ноги раздвигать…

      – А чего ещё ждать-то? Ты мне жена, вроде?

      – Ну и что?!

      Я аж задохнулся:

      – Как это, что?! Ты что, шутишь, что ли, со мной? Или у вас, у шлюх принято в игры играть?

      Она побледнела немного, губы поджала:

      – У тебя жён-то хватает, вот и иди к ним, услаждайся, коли невтерпёж!

      – Вон что?! – я начал по-настоящему злиться: – Ты не смей царю указывать, с кем услаждаться! Ты мне жена, ты обязана!

      – Обязана? Ты шлюхой меня называешь, чёрта лысого я тебе обязана! Видала я таких!

      – Так ты ведь шлюха и есть! С братом своим спала! И ещё, может с тыщей…

      – Чего там с тыщей, с пятью! – закричала она, белея и выпрямляясь, будто я плетью её протянул.

      И свою плеть достала и ка-ак:

      – Ты кто такой?! Царь,