Золото. Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

чему меня учили, к чему готовили с рождения, и что я старательно забывала семь лет…

      Скрепи сердце, Авилла, стальными обручами. У царицы не просят любви…

      Белогор поёт своим красивым голосом брачную песнь, она летит над площадью. Сквозь густую фату я почти ничего не вижу, даже куда идти, хорошо, что ведут…

      Сейчас Белогор кольца нам на руки наденет…

      Вот рука царя, ну, что же, бери, никуда не деться…

      Я не видел невесты и сейчас не могу разглядеть даже фигуры, только что она довольно высокая и волосы – концы болтаются из-под фаты, белые, почти не видные на белом платье… Пальцы тоненькие холодные, фу ты, вот лягушка! И худая, судя по пальцам этим хрупким, чёрт, терпеть не могу тощих баб, что с ней этой ледышкой болотной делать?! А впрочем… какая разница, лишь бы все успокоились и перестали во всё большем количестве ходить на улицы Солнцеграда и провоцировать моих сколотов на драки, каждое утро кровавые пятна на снегу всё прибавляются…

      Вот надо же, неугоден им холостой царь, хотя, конечно, не положено пустым царю быть.

      Интересно всё же… поэт, конечно, с восхищением писал о ней, но я такой красоты не понимаю, вся эта стройность и тонкость, женщина должна греть и рожать, а что я с этой стану, жаровню в кровать ставить? Бог Папай, и ты, Апи, и Табити, посмеялись вы надо мной… За то, что я так Север полюбил, что почти отошёл от вас? И-эх… Замёрзнешь к чёрту, палка-палкой. Заноз не насажать. Мне стало смешно. Не могла потолстеть за столько лет, в голоде жила что ль?.. Хотя, может и в голоде, кто её знает, кто вообще знает, как она провела эти годы? Да и не знать бы никогда, ну её…

      Честно говоря, вся эта спешка, усмирение ежедневное недовольных так утомили меня, что я думать уже мог только об одном: как бы выспаться… А мне ещё сегодня надо вспахать борозду через площадь, показать, что я молодой и сильный, что я могу пахать и сеять. А ещё убить белого быка – это жертва Солнцу, чтобы брак мой был плодовит и благополучен, а царство процветало во веки веков. И убить, не пролив и капли крови… Всё это испытания восшествия на престол, они же свадебные. Но вначале символическое: натянуть тетиву на отцовский лук.

      Забрали теперь хладнопалую весту в шатёр, пока выйдет, чтобы за свадебный стол сесть со мной и сотнями гостей, среди которых горожане, купцы, даже жители окрестных деревень, вперемешку сколоты и северяне, нарочно, чтобы прекратись вражду, ведь мы соединяем сегодня две древние крови благородную – Севера и горячую – сколотов.

      Чтобы вспахать мёрзлую землю в середине зимы, нужны не просто силы… И это, конечно, понимают все, кто смотрит на меня. Вот чёрт, что же эту Авиллу летом не нашли…

      Земля как камень, сердце сейчас надорвётся, мускулы на пределе, но отступить нельзя, весь город, весь мой народ, весь Великий Север смотрит на меня, сдюжу или нет. Я пробовал плуг и не один раз, с тех пор как мы пришли на Север и обнаружили тут земледельцев, я просил пахарей научить меня, чтобы знать каково это – идти за оралом, царю полезно это знать, как и труд кузнецов, столяров