Первый год. Чужая эра. Даниил Кислевский

преимущественно на темы скабрезные. Орех за годы службы в десанте и Службе быстрого реагирования так и не привык к этому утреннему юмору. К тому же Орех не мог избавиться от легкой зависти – никого из молодых, энергичных, жадно поглощающих завтрак временных сослуживцев не тошнило.

      – Незнамов! А кто на твоем лице спал?

      И в таком духе.

      То ли из-за хорошего настроения, то ли из-за желания поддержать Ореха перед заданием все разом обратили на него внимание с неожиданным дружелюбием.

      В отряде к временно назначенному бойцу относились странно. Молодые солдаты явно его уважали, хоть и пытались скрыть это за колкостями и унылым юмором. Орех, который был старше большинства из них минимум лет на пять, со своим послужным списком в ВДВ очень быстро заслужил среди молодняка особое почтение. Впрочем, за это недолгое время к нему еще не успели привязаться – никто из младшего состава не знал, как долго он будет приписан к судну и чем толком будет заниматься. Потому Ореха приятно удивило неожиданное внимание сослуживцев этим утром.

      В столовую вошли врач и старшина. Последний, окинув помещение хмурым мутным взглядом, по-утреннему хрипло гаркнул:

      – Смирно!

      Все встали со своих мест, построились.

      – Приборы!

      Бойцы быстро вытащили наручные КПК и принялись закреплять датчики на висках. Самый молодой из них, который только месяц как служил на «Циклопе», выронил устройство и тихо выругался. Остальные засмеялись.

      – Тихо! – рявкнул неприятным голосом старшина. – Что, Губка, руки кривые совсем стали?

      – Никак нет, – тихо произнес рядовой Губин и нацепил прибор.

      Врач, азиат с изможденным лицом, из так называемых «китайцев», медленно прошел по строю бойцов и вколол каждому утреннюю дозу сыворотки, сверяясь с приборами. Датчики тихо, ровно попискивали. На Орехе он замешкался, так как тот был полностью одет, и немного повозился, закатывая рукав. Оценил показания датчиков.

      – Опять спали мало, Незнамов? – поинтересовался врач.

      – Никак нет, – произнес Орех, поглядывая поверх головы врача в иллюминаторы, за которыми был только туман.

      – Ну как нет, когда да… Все еще тошнит? – уже без особого интереса, устало спросил врач, тоже глядя в сторону.

      – Да всех от ваших уколов уже тошнит, – тихо пошутил кто-то в строю, и шутку поддержал негромкий смех.

      – А ну тихо, петросяны хреновы! – буркнул старшина.

      Врач ввел Ореху инъекцию значительно больше обычной. Перед глазами полетели блестки, голова закружилась.

      – Свободны, – сказал врач и медленно побрел назад, в коридор, откуда пришел.

      Старшина проводил его до двери и повернулся.

      – Так, троглодиты. Быстро все сожрали и пошли работать. Орех – после завтрака ко мне!

      Очень уж Орех не любил свое прозвище. Точнее, даже не свое, а прозвища в принципе.